Чернобыль 30 лет назад: час пик в зоне радиации

Сергей Мирный был одним из ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС. 30 лет спустя он вспоминает о тех днях, изменивших отношение мира к мирному атому.

______________________________________________________________

Впервые я узнал о Чернобыльской аварии из сообщения газеты "Правда", из крошечной заметки размером пять на пять сантиметров.

Или же кто-то мне из знакомых сказал, который прочел эту заметку. И никто, включая меня, не придал этому особого значения, потому что эта информация была в формате обычного информирования об обычной промышленной аварии.

То есть где-то там на Чернобыльской АЭС случилась авария, создана правительственная комиссия для расследования причин и ликвидации последствий. Все!

 

Опасный мирный атом?

В то время никто не мог сообразить, насколько это может быть опасно, потому что все считали, - причем, когда я говорю "все", я имею в виду и обычных людей, и даже профессионалов, - все считали, что ядерная энергетика совершенно безопасна. В отличие от атомной бомбы и военного атома.

На момент аварии я был гражданским химиком, университет закончил, и в том же университете получил звание лейтенанта запаса, и моя военная специальность была командир взвода химической, радиационной и бактериологической разведки.

И я был приписан к единственному химическому полку на территории Киевского военного округа, который охватывал всю центральную и восточную Украину.

И поэтому неудивительно, когда это случилось, то этот полк, который был в городе Харькове, где я жил, он был поднят по тревоге через три дня, когда стало понятно, насколько большой масштаб аварии, и было принято решение о призыве из запаса для ликвидации последствий.

 

Радиационная разведка

Мне очень повезло. По совершенно случайным причинам я не попал в первый состав того, что стало 25 бригадой химзащиты, которая прибыла на место 1 мая, то есть через четыре дня после взрыва.

Но, когда там люди начали выбывать, получив предельно допустимую дозу, через два с половиной месяца я туда попал, и я там проработал 35 дней и ночей, поскольку это была круглосуточная работа.

Фактически - как командир взвода радиационной разведки, и вдобавок я отвечал за организацию разведки единственной роты, которая, собственно, занималась 30-километровой Чернобыльской зоной, и мы работали на главный, так сказать, штаб зоны, на оперативную группу министерства обороны Советского Союза.

 

На БТРах в час пик

В Чернобыльской зоне, прежде всего, что потрясло - это колоссальность всего, что там происходит.

Вот там было все большое, начиная с самой АЭС. Ее главное здание - около километра в длину.

Это высоченное здание, громадный вот этот взорвавшийся энергоблок, который я видел буквально через день, с расстояния нескольких сот метров во время проезда на разведке.

Колоссальное количество людей, мобилизованных там. То есть, там десятки тысяч людей вокруг АЭС, на территории АЭС. Утром невозможно было выехать на трассу.

Вот мы были за 35 км от АЭС, за пять километров от въезда в зону - наш лагерь. И для того, чтобы начать ехать, наш дневальный должен был выйти на трассу и жезлом остановить все движение - только тогда наша колонна из 15 бронированных машин могла туда втянуться, и мы так ехали. То есть, там как в столицах мира в час пик.

И действительно, Чернобыль тогда был столицей мира по мобилизации, потому что внимание всего мира было тогда туда привлечено.

Потому что было непонятно, что там еще случится, и какие еще количества радиации будут гулять по всему миру вследствие очередных событий на Чернобыльской АЭС.

Ну, а мы, наоборот, работали, чтобы этой радиации поменьше гуляло по всему миру.

 

Человеческая трагедия

Эта авария стала трагедией для всего местного населения, потому что в результате аварии около четверти миллиона людей было выселено навсегда из своих родных мест.

Это - включая 50-тысячный, прекрасный, очень красивый город Припять, в прекрасном, красивом таком лесу на берегу реки.

Их выселили через 36 суток, и они потеряли свои места и многое из того, что они нажили за предыдущую жизнь - навсегда. Но они, по крайней мере, были хоть городскими жителями.

А особенно трагично это было для сельских жителей этой местности, которые там жили десятками, а то и больше, поколений.

Это одно из исторических мест Украины, это Киевская Русь, это земля древлян.

И их всех выселили. Их всех переселили или в другие населенные пункты, или им построили там на расстоянии сотен километров: было село Мартыновичи, а им построили Новые Мартыновичи.

Но для них это было очень драматично, потому что они лесные жители, а им там построили эти поселки в лесостепи, или вообще в степи, и они там просто умирали от смены среды. Ну, умирали морально, но и физически, я думаю, это не лучшим образом было.

Или там их в многоквартирные дома переселили. Тут одна утрата привычного образа жизни и привычной, так сказать, вот этой биологической и химической среды - это уже колоссальный удар по здоровью, не говоря о психологическом ударе от утраты родных мест, своих корней и всего прочего.

 

Как выселяли людей

Мы были последними дозиметристами, которые делали замеры перед тем, как данные по конкретному населенному пункту ложились на стол правительственной комиссии, и она смотрела на уровни радиации и решала, выселять или не выселять.

Ну, и уже после какой-то там третьей поездки мы уже знали, что значат те уровни, которые мы измеряли.

И во всех селах, которые мы посещали, эти уровни говорили, что это село выселят.

И это ужасно тяжело, когда ты приезжаешь в село, и видишь, что там идет жизнь, живые люди, и как они заботятся о своих огородах, обо всем.

И ты знаешь, что им завтра или послезавтра скажут: все, ребята, выезжайте отсюда навсегда. И ты представляешь, какой там вой подымется, и ты ничего не можешь сделать, и ты ничем им не можешь помочь.

А они видят: вот приехала там семитонная бронированная машина, офицер вылез, у него прибор. У них отношение к нему как к полубогу.

А ты ничего не можешь сделать, при всем своем образовании, и при всем своем... лейтенантских погонах. И это ужасно.

Потом я узнал, что в психологической травме существенная ее часть называется "комплекс вины"...

И вот это как раз об этом: о том, когда человек видел страдания других людей или смерть, не дай боже. И он не мог, был не в силах им помочь.

И потом любого нормального человека это долго травмирует, это долго болит. И у меня тоже это было.

 

Уникальное событие

В Чернобыле произошло событие, которого никогда не было в ядерной энергетике в мире - ни до, ни после.

В Чернобыле взорвался и фактически почти полностью вылетел в воздух ядерный реактор, загруженный, по-моему, 60 тоннами ядерного топлива.

И это стало возможным почему? Потому что вот конструкция именно этого типа реактора РБМК - она была дефектной с точки зрения, в частности, безопасности.

Потому что считалось, что безопасность будет решаться чисто организационными средствами.

Он [реактор] мог взорваться, а эксплуатационники, операторы этого энергоблока, об этом не знали, их этому не учили.

Они считали, что это достаточно безопасная конструкция. И все это происходило в среде, когда и общественность, и профессионалы считали, что ядерная энергетика совершенно безопасна и никакого вреда человечеству принести не может.

И вот все эти факторы сочетались, и в результате был взрыв, и в результате этого все человечество сразу резко поумнело и поняло, насколько опасна ядерная энергетика, и ее бесконтрольный рост был прекращен.

Не были построены десятки, если не сотни энергоблоков в мире. А те, которые работают, теперь - под более строгим и профессиональным контролем и под контролем общественности, под контролем зеленых, всяких экологических общественных организаций.

И мир вследствие Чернобыля стал намного более безопасным местом, чем он был.

 

Как пришлось признать аварию

Реакция советских властей на это событие, она была во многом неподготовленной, как у всех. И я их за это сильно не виню.

Никто не мог себе представить аварию такого масштаба. С одной стороны. С другой стороны, предыдущие крупномасштабные радиационные аварии, которые происходили в глубине Советского Союза - о них мир так и не узнал.

Чернобыльская авария стала глобальной катастрофой после того, как шведы на своей АЭС обнаружили повышенные уровни радиации.

И они вначале думали, что это у них, потом оказалось, что на улице больше, чем внутри.

Они взяли пробы воздуха, они проанализировали те мельчайшие частицы, которые, собственно, эту радиацию и несли, и по их составу стало понятно, что произошла авария на реакторе такого-то типа, который работает приблизительно на такой-то день с момента загрузки.

И по розе ветров было понятно, откуда несет, и они тогда сказали Советскому Союзу, что, пожалуйста, что там у вас произошло на АЭС.

И деваться было некуда, и Советский Союз неохотно признал и на третий день опубликовал сообщение, что да, у нас произошло. Но масштаб произошедшего, он доходил медленно.

Но когда он дошел, тогда уже вот эта колоссальная советская военно-административная машина, которая как бы всех тренировала к началу третьей мировой войны, тогда она уже развернулась так, что мало не показалось.

И с моей точки зрения, сначала была задержка с реакцией, недореакция, а потом была сверхреакция.

Там не нужно было столько народа. Там люди занимались откровенно бесполезными работами, зря получали дозы...

Сейчас человечеству в целом и профессионалам в частности нужно еще учиться, что делать с радиационными инцидентами, как-то подготовленно и взвешенно, спокойно на них реагировать.

________________________________________________________________

С Сергеем Мирным для передачи "Witness" (Свидетель) Всемирной службы Би-би-си беседовала Дина Ньюман.

Источник: bbc.com

-----

P.S.

 В день 30-ой годовщины Чернобыльской катастрофы, наши мысли остаются с жертвами – от спасателей, которые отдали свои жизни, чтобы предотвратить ещё большую катастрофу, до тех, кто живут в зоне радиоактивного загрязнения.
США, по случаю этой годовщины, обязуются выделить дополнительных $10 млн, чтобы помочь обеспечить безопасность будущих поколений, которые живут в пострадавшем регионе. Эта сумма станет дополнением к более чем $400 млн, которые США выделили на международные усилия помощи Украине восстановить пострадавшие территории до экологически безопасного и надежного состояния.
Когда мы говорим о трагедии в Чернобыле, мы также должны признать прогресс, достигнутый для завершения нового защитного сооружения для разрушенного реактора, которое вскоре должно быть поставлено. Сооружение спроектировано для защиты окружающей среды следующие 100 лет и обеспечит безопасную очистку территорий Чернобыля. Мы намерены продолжать нашу работу с правительством Украины и международными партнёрами, чтобы улучшить жизнь украинского народа на территории Чернобыля и по всей Украине.
Джон Кирби, представитель Госдепартамента США

-----

P.P.S.

На официальном сайте госкорпорации "Росатом" нет ничего о 30-летии катастрофы на ЧАЭС. Братушки, чё...

 

Новости портала «Весь Харьков»