Культ последнего карго. Воспоминания о СССР

Левые популисты часто апеллируют к опыту СССР как страны, где был построен рай земной. Это происходит потому, что выросло новое поколение молодёжи, которое не жило в СССР, не знает про жизнь, вернее, выживание при плановой экономике. Молодые принимают сказки о СССР за “чистую монету”, слышны даже лозунги “Верните коммунизм и СССР!”. Молодёжь обманывают.

С СССР связаны наиболее яркие воспоминания моего раннего детства. Родился я в 1976 году и застал “расцвет” великой эпохи “застоя”, когда советская экономика забуксовала в невиданном доселе масштабе. В магазинах абсолютно ничего не было. Буквально было нечего есть. Меня могут спросить — почему же тогда миллионы советских людей не умерли с голода? Ответ прост: потому что в советских магазинах можно было купить ровно то, что гарантировало от голодной смерти, но не более. Серая, однообразная реальность сводила людей с ума, подталкивала к алкоголизму и наркомании. Однажды, должно быть, мне было около 5 или 6 лет, я вместе с отцом пришёл в обычный московский гастроном, который занимал весь первый этаж огромного 8-подъездного дома на Дмитровском шоссе рядом с гостиницей “Молодёжная”, в районе где теперь находится станция метро “Тимирязевская”.

В гигантском продуктовом магазине, где на стене мясного отдела висела знаменитая схема раздела мясной туши, в наличии было только одно наименование товара: сардельки в красной упаковке, сделанные из рыбы. Мой отец, будучи человеком очень ироничным, тогда сказал: “Пойдём отсюда, Ярослав, это могут жрать только негры*!” Он взял меня за руку и увёл. Увёл вглубь страны, где люди жили ради дефицита. Где карьера означала не богатство и почёт, а доступ к специальным партийным распределителям, где раз в месяц давали так называемый “продовольственный заказ” или паёк. Последний мог состоять из дефицитных товаров питания вроде сгущёнки, красной икры (чёрной практически невозможно было достать), колбасы, сыра, то есть всего того, что сейчас мы считаем обычной едой, купить которую можно 24 часа в сутки.

Ещё одно очень яркое воспоминание, дикость которого я осознал лишь недавно, — каталог немецкой компании Quelle, который каким-то чудом попал к моей матери и стал священной книгой для нашей семьи и всех наших знакомых. Я мог часами напролёт рассматривать огромный 700-страничный каталог товаров, которые, видимо в ФРГ продавали по почте. Там было всё, чего не было в наших магазинах. Одежда, игрушки, посуда, ткани. Все товары были очень красиво и ярко сфотографированы. Особенно поражали, конечно, игрушки. Эти страницы я замусолил до дыр. Эти игрушки очень выгодно отличались от моих. Моим главным достоянием был огромный, почти в метр длиной деревянный “БелАЗ”, в кузов которого я складывал все свои более мелкие игрушки.

Люди в СССР жили верой в то, что еда существует, просто хранится где-то в недоступном месте, на великом складе и на Новый год, или на день Великой Октябрьской Социалистической революции многие получали доступ на этот склад, приобретая дефицитные товары к праздничному столу. Ночами люди, не имевшие доступа к спецраспределителям или “заказам”, могли ездить в специальные места, где из-под полы торговали дефицитом. Помню, что одно из таких мест находилось почему-то в бане на окраине Москвы, где по ночам, как первые христиане, мои родители приобретали пару раз в год баночку крабового мяса или икры. Конечно, Геннадию Зюганову непонятно ликование среднего советского человека, добывшего для своей семьи консервы к Новому году, ведь Зюганов всегда имел доступ к партийным спецраспределителям и заказам, будучи инструктором горкома КПСС.

Что делает с человеком недоступность обыкновенной еды? Конечно же, превращает в животное, возвращает в первобытное состояние, что и было отражено великим “советским” поэтом Иосифом Бродским в стихотворении “24 декабря 1971 года”:

В Рождество все немного волхвы.

В продовольственных слякоть и давка.

Из-за банки кофейной халвы

производит осаду прилавка

грудой свертков навьюченный люд:

каждый сам себе царь и верблюд…

О хорошей одежде в СССР можно было только мечтать. Всё импортное было предметом религиозного поклонения. Импортные товары продавали в магазинах элитной сети “Берёзка”, где товары покупались за чеки “Внешпосылторга”, которые могли приобрести только люди, имевшие иностранную валюту (дипломаты и иностранцы). Хождение иностранной валюты, торговые и обменные операции с ней были уголовным преступлением, так как тоталитарное государство ограничивало таким образом доступ к иностранным товарам, которые могли быть достоянием немногих избранных (дипломатов, высших чиновников и партийных деятелей).

Советскими же товарами были завалены все полки, но никто не хотел их покупать, так как они были низкого качества. Обычные люди не могли не хотеть доступа к иностранным товарам, хотя бы к товарам, произведённым в “братских” социалистических странах. Ради этого люди шли на жертвы и преступления. Товарный фетишизм был господствующей религией в СССР. Желание обладать иностранными товарами породило целый огромный пласт “преступности” в СССР — “валютчиков” и “фарцовщиков”.

Валютчики совершали незаконные операции по купле-продаже валюты, так как иностранные товары можно было купить только у иностранцев и только за валюту, “деревянный” рубль не был свободно конвертируемым. Фарцовщики продавали иностранные товары уже за рубли, но, как правило, за огромные суммы, что, по мнению “самого гуманного в мире” советского законодательства порождало состав преступления, так как советской Фемиде было трудно понять, как джинсы могли стоить целую месячную зарплату. Понять это несложно: в эту цену были вложены все риски фарцовщиков и валютчиков, которые шли на гипотетический риск тюремного заключения, зарабатывая на перепродаже предметов культа — качественных иностранных товаров.

Товарная религия в СССР, о которой я рассказал — не единственный пример религиозных культов подобного рода. Специалистам по религиоведению известны так называемые “культы последнего карго”, широко распространённые среди дикарей-аборигенов, населяющих острова в Тихом океане. Происхождение этих культов, считающихся самыми молодыми религиями на Земле, парадоксально. Острова в Тихом океане постоянно испытывают недостаток в промышленных и пищевых товарах, производимых на континенте. В годы второй мировой войны на одном из островов произвёл аварийную посадку американский самолёт, вёзший припасы на военную базу. Дикарям досталось огромное богатство, легенды о котором передавались из поколения в поколение.

Простой американский лётчик стал для аборигенов богом, который в полном смысле дал им всё. Поэтому теперь на многих островах дикари кустарным способом строят взлётно-посадочные полосы, приносят жертвы, воскуряют благовония, круглосуточно жгут костры и ждут прибытия “последнего карго”, как христиане ждут Апокалипсиса… Думаю, “культы последнего карго” дают ответ на вопрос — что бы стало с советским народом, если бы существование СССР и изоляция людей за “железным занавесом” продлились бы ещё 50–100 лет? Граждане СССР могли превратиться в диких, недалёких людей, которые бы всю свою жизнь тратили на бесплодное и безумное ожидание “манны небесной”.

Конечно, многие воспримут подобные рассказы об СССР как страшилки, но это было реальностью, я жил в этой стране. Важно, чтобы все знали правду о том времени. Оно не такое далёкое, но как выясняется, хорошо забытое. Я ни в коем случае не призываю к осуждению СССР. Но не признать мою правоту — невозможно. Ведь если общепринято считать свободу совести и слова базовыми свободами человека, то свобода купить еду и одежду следует считать фундаментальной. Без которой человек — уже не человек, а дикарь, воздевающий руки к небу в ожидании прилета “последнего карго”.

* Примечание: в СССР не существовало политкорректности и национального вопроса, поэтому слово “негры” в данном случае имеет скорее значение “недочеловеки” и не носит расистской окраски.

Источник: medium.com

Автор: Yaroslav Grekov, Political consultant

Новости портала «Весь Харьков»