Как «Газпром» привел вторжение россии в Украину в действие

В преддверии вторжения России в Украину «Газпром» уже был занят подготовкой сцены. Его роль заключалась в том, чтобы смягчить Европейский Союз (ЕС), удерживая запасы природных ресурсов на низком уровне, а цены высокими до начала конфликта. Москва хотела, чтобы европейцы оставались уязвимыми и, следовательно, с меньшей вероятностью вмешивались, когда Россия вторглась в Украину. Об этом говорится в материале The Atlantic Council.

Газпром сделал это. Это сдерживало поставки природного газа на европейские спотовые рынки, и, как следствие, цены на газ в Европе за зиму взлетели до беспрецедентного уровня — более 1000 долларов за тысячу кубометров. «Газпром» также отказался полностью пополнять европейские хранилища, в результате чего обозреватели энергетики по всему континенту всю зиму ежедневно зацикливались на низком уровне запасов газа.

Это правда, что, когда Китай вышел из карантина весной 2021 года, китайский спрос увеличился, что привело к значительному глобальному цепному эффекту на цены на природный газ. Дело также в том, что эта ценовая спираль усугубилась серией перебоев с поставками. Однако действия «Газпрома» превратили то, что было бы дорогой зимой, в крупный энергетический кризис в Европе.

Теперь ясно, что это упражнение по смягчению в конечном итоге не удержало Европейский Союз от поддержки Украины. Однако высокие цены на природный газ и низкий уровень хранилищ по-прежнему удерживают политиков в некоторых государствах-членах ЕС, в частности в Германии и Австрии, от безоговорочной поддержки Украины. В этом смысле операция «Газпрома» увенчалась успехом.

«Газпрому» до сих пор удавалось избегать проверки своей поддержки войны России, отчасти потому, что он начал свои операции по смягчению последствий задолго до того, как 24 февраля произошло фактическое вторжение, и отчасти потому, что решения о поставках, принятые «Газпромом», на первый взгляд выглядят как обычные коммерческие решения вне рынка. На самом деле они такими не были.

За последние полтора десятилетия, когда началась либерализация газа, «Газпром» стал крупным игроком в центрах торговли газом ЕС, таких как голландский узел TTF. К весне 2021 года он уже более десяти лет непрерывно поставлял природный газ на такие узлы, как TTF, в рамках своей регулярной коммерческой деятельности. Со временем во всей европейской газовой торговле преобладало ценообразование по хабам; по сути, это ценообразование применялось и к долгосрочным контрактам «Газпрома» на поставку, став настолько преобладающим, что примерно 70 процентов природного газа, продаваемого по долгосрочным контрактам весной 2021 года, продавалось по ценообразованию на хабе, а не по индексации цены на нефть. Тем временем «Газпром» пополнял хранилища по всей Европе — некоторые из них принадлежали ему — в течение лета, как раз к зимнему отопительному сезону.

Затем неожиданно, весной 2021 года, он начал менять свою практику. В то время как он продолжал снабжать своих долгосрочных контрактных клиентов, он начал сокращать свои поставки на европейский спотовый рынок. На таких хабах, как ТТФ, стало предлагаться гораздо меньше российского газа. Естественно, это сокращение поставок природного газа привело к росту спотовых цен. Однако, поскольку для большинства долгосрочных клиентов «Газпрома» применялось ценообразование на базе хабов, их цены также выросли. Иными словами, лишив европейские хабы газовых потоков, «Газпром» повысил цены как на спотовом рынке, так и в долгосрочных договорах.

Эта ценовая стратегия была подкреплена прекращением более чем десятилетней практики пополнения европейских газовых хранилищ. Весной и летом 2021 года «Газпром» ограничил заполнение хранилищ в ЕС — как собственных, так и принадлежащих независимым владельцам. К декабрю 2021 года европейские хранилища газа были на самом низком уровне за последние пять лет. «Газпром» еще больше усугубил ситуацию, опустошив собственные хранилища для выполнения собственных контрактов, вместо того, чтобы импортировать больше газа. По оценке Международного энергетического агентства (МЭА), 50 процентов дефицита европейских хранилищ вызвано истощением хранилищ, принадлежащих «Газпрому», несмотря на то, что «Газпрому» принадлежало лишь 10 процентов европейских хранилищ. Это быстрое осушение хранилищ привело к тому, что европейские резервы в хранилищах газа в разгар зимы оказались опасно низкими, что усилило панику на рынке и еще больше взвинтило цены на газ.

Действия «Газпрома» с весны 2021 г. и далее до зимы 2021–2022 гг. никак нельзя рассматривать как решения нормального коммерческого поставщика. Его решения, безусловно, принесли Газпрому большую прибыль в краткосрочной перспективе. Однако его решения также привели к значительному сокращению спроса, когда некоторые клиенты перешли на другие виды топлива, а другие прекратили свою деятельность. Более того, у «Газпрома» огромные невозвратные затраты на газовых месторождениях, газохранилищах и трубопроводных системах, поскольку подавляющему большинству экспортируемого газа больше некуда отправляться.

Таким образом, у «Газпрома» есть огромный коммерческий стимул поддерживать свою репутацию надежного и стабильного поставщика газа на европейский рынок. Эта репутация, по крайней мере, в Западной Европе, была завоевана с трудом на протяжении пятидесяти лет, с тех пор как в 1967 году в Австрию был проведен первый советский газ. В основе ее лежал принцип взаимной заинтересованности; России нужно было продавать газ, а Европе нужно было его покупать. Однако в прошлом году российское государство и «Газпром» отказались от этой надежности в интересах победы в войне с Украиной.

Возникает ряд вопросов, почему Евросоюз и его государства-члены не поняли значение маневров «Газпрома» в том виде, в каком они происходили. Отчасти это может быть связано с мнением о том, что у Москвы были другие, более ограниченные энергетические цели. Например, существовало мнение (разделяемое автором), что целью ограничений поставок было протолкнуть «Северный поток — 2» через процесс регулирования ЕС. (Применялось экономическое принуждение, чтобы заставить ЕС очистить «Северный поток — 2» в соответствии с процедурами Газовой директивы ЕС 2009 года.) Это, однако, вряд ли могло сработать. Закон ЕС не поддается такому экономическому принуждению из-за самого существа закона, существования полностью независимого суда ЕС в форме Суда Европейского Союза (CJEU) и группы влиятельных государственных акторов — во главе с Польшей, которые были готовы и имели право подать в суд.

Альтернативная точка зрения заключалась в том, что основная цель общего плана ограничения поставок заключалась в том, чтобы заставить большинство европейских энергетических компаний вернуться к долгосрочным контрактам и отказаться от централизованного ценообразования. Это было правдоподобно, но также было бы ошибочным, учитывая полную трансформацию европейского газового рынка за два десятилетия. «Газпром» не мог просто повернуть время вспять.

Несмотря на то, что у большинства экспертов были причины не оценивать истинные цели «Газпрома» в преддверии войны, до начала вторжения Европа открывала себя, чтобы иметь возможность смягчиться. ЕС и его государства-члены не предприняли никаких шагов для снижения своей зависимости от поставок природного газа из России. Начиная с периода первого российского вторжения в Украину в 2014 году, когда импорт российского природного газа составлял 30 процентов от импорта, импорт российского газа неуклонно рос до уровня 45 процентов от общего объема импорта накануне вторжения в феврале 2022 года и до 50 процентов импорта в Германию.

Есть понятные причины такого уровня уязвимости предложения. Постепенное закрытие месторождения Гронинген, на котором еще в 2013 году добывалось 54 миллиарда кубометров природного газа, повысило уязвимость поставок в Европу. Как и принятое в 2011 году Германией решение о постепенном закрытии своих атомных электростанций. Кроме того, хотя декарбонизация имеет жизненно важное значение, ЕС и его государства-члены приступили к декарбонизации, не думая о последствиях для безопасности поставок, в частности, убрав уголь, а затем решив просто импортировать больше российского природного газа.

Польша и Литва были единственными исключениями. Две страны предприняли ряд дорогостоящих мер, чтобы обеспечить наличие альтернативных источников газа. Это включало поиск альтернативных европейских поставщиков природного газа из Норвегии через недавно созданный Балтийский трубопровод (первый газ пойдет по этому трубопроводу зимой 2022-2023 гг.), создание терминалов сжиженного природного газа (СПГ) и готовность подписать контракты на поставку с поставщиками СПГ.

Теперь польско-литовский акцент на безопасности поставок, вероятно, станет ключевой частью пересмотренной европейской политики энергетической безопасности. Кроме того, роль Газпрома в преддверии войны в попытке России смягчить государства ЕС вызывает более серьезные опасения в отношении роли российских энергетических компаний на европейском рынке.

Вполне вероятно, что Европа разработает программу энергетической безопасности по трем направлениям, включая более широкое использование нероссийских источников газа (включая СПГ), более масштабное развертывание возобновляемых источников энергии и поощрение более широкого принятия и внедрения ядерной энергетики в тех странах ЕС, которые готовы использовать её.

Однако более широкий вопрос энергетической безопасности Европы вращается вокруг роли российских энергетических компаний, таких как «Газпром». Учитывая готовность использовать энергоносители в рамках своей стратегии перед вторжением, в том числе путем истощения собственных хранилищ для подрыва безопасности поставок в Европу, в Европе не должно быть терпимости к российской собственности на энергетические активы. Это будет включать требование о выводе не только хранилищ, но и таких трубопроводов, как «Северный поток-1», а также других активов, таких как нефтеперерабатывающие заводы.

Утилизация активов является более простым вопросом. Более сложный вопрос касается роли российского природного газа на европейском рынке после войны. Готовность «Газпрома» участвовать в государственной стратегии России в преддверии войны и его готовность манипулировать спотовым рынком для повышения цен на природный газ в интересах Кремля делает «Газпром» и другие российские энергетические компании неприемлемыми акторами рынка. Таким образом, им нельзя разрешить свободно действовать как обычным коммерческим организациям на европейском рынке. Вместо этого «Газпром» и другие российские энергетические компании должны регулироваться и облагаться налогами, чтобы они не могли угрожать интересам европейской безопасности. Для этого, вероятно, Европейскому союзу потребуется ввести требование коллективной закупки российского газа и контролировать цену, маршрут и точные пункты доставки.

Ошибка Кремля, который столь откровенно использовал «Газпром» в качестве оружия в своих военных действиях, заключается в том, что он оставил «Газпром» открытым для жесткого регулирования со стороны ЕС. В конце концов, «Газпром» не может продавать свой европейский трубопроводный газ Китаю. 140 миллиардов кубометров трубопроводного газа больше некуда течь, кроме как в ЕС. Кроме того, «Газпрому» в конечном итоге необходимо продавать этот газ как в доход своего бюджета (в настоящее время «Газпром» дает 10-15% федеральных налоговых поступлений), так и для субсидирования природного газа российским потребителям. У Кремля не было бы иного выбора, кроме как принять регулирование ЕС. Но таковы последствия отказа от коммерческой ответственности в пользу соучастия в ведении жестокой, геноцидной войны.

Источник: sprotyv.info

Новости портала «Весь Харьков»