Своей сентиментальностью "Швейк" родственен стилю первых спектаклей Евгения Гришковца. “Швейк” и “Как я съел собаку” появились примерно в одно время – премьера “Швейка” состоялась в 1999 году. Но живая сценическая энергия и сегодня хлещет из "Швейка" как шампанское. Настоящую бутылку игристого Лукаш и Швейк действительно распивают на сцене — в том числе и за здоровье пришедших зрителей.

В программке постановщик  подписан двумя именами - Мирослава Гринишина и Андрея Жолдака-Тобилевича. Спектакль играет блистательный  актерский дуэт. Богдан Бенюк в роли Швейка и Анатолий Хостикоев — во всех остальных. Есть еще Барышня (Мария Савка), исполняющая забавную танцевальную интермедию. Первое действие — это своего рода скетчевый дайджест истории Швейка до появления в его жизни поручика Лукаша. С прямыми обращениями к залу, c легкими вкраплениями казарменного юмора формируется портрет маленького человека, знающего, в какой "колор" лучше "фабрувать" собаку, но совершенно не умеющего отгородиться от явившейся за ним войны.

Во втором действии режиссеры героев "Швейка" буквально и метафизически раздевают и отмывают. Баней служит военная теплушка, занимающая центр сцены. Сценография Ярослава Нирода — достойнейшего представителя династии украинских театральных художников — носит вполне функциональный характер. После "бани" Бенюк и Хостикоев играют Швейка и Лукаша в одном исподнем. Рассказанные поручиком идиотские любовные похождения звучат здесь как очень трогательные человеческие истории. В сущности, два глубоко одиноких человека выглядят очень близкими эмоционально. Что у автора "Похождения бравого солдата Швейка" было анекдотом, здесь стало элегией.

Тут, казалось бы, и счастливый финал. Но лающий голос из трубки черного телефона обрывает камерную человеческую историю и вновь отправляет героев на плац. Штыковая атака, последнее письмо тетушке, грохот вагонов, топот солдатских сапог. Лирическая история обрубается эпическим финалом. "Швейк" заканчивается на горькой ноте, беззащитное человеческое тело вновь обряжено в мундир и непременно будет раздавлено. И все-таки, оставшись произведением антимилитаристским, "Швейк" перестал быть только сатирическим. Он стал спектаклем о маленьком мире, а не о большой войне.