"Мальчик, водочки нам принеси, мы домой летим"

Он сидел в тесном кресле первого класса и пустыми от отчаяния глазами смотрел сквозь окошко иллюминатора на неподвижную серую взлетную полосу. Боинг натужно гудел, прогревая двигатели. А пассажиры невесело готовились улететь из чужой, но такой родной Америки, в родную, но такую чужую Россию.

Внешне он не выдавал смятения и казалось, был спокоен, как амурская волна в погожий день, но внутри... внутри него творилась настоящая революция. Все его нутро протестовало против такой вопиющей несправедливости и даже в какой-то момент ему захотелось отстегнуть ремни и бежать... Бежать куда-нибудь, сквозь праздничную суету вашингтонских улиц... бежать, пересекая освещенные светом рождественских гирлянд скверы и парки... бежать навстречу счастливому концу этой истории с принудительной депортацией, и возможно этот треклятый самолет улетит в Москву без него...

Он был уже не молод, как-никак разменял седьмой десяток, и понимал, что его карьера бесславно завершена. Больше не будет никаких дипломатических приемов с высокопоставленными иностранными гостями, дорогими женщинами и элитным алкоголем, никогда больше не увидит Таймс-сквер в Рождественскую ночь и вообще, ему казалось, что жизнь окончена.

По возвращению в Россию его ждало неподъемное, как чугунная советская ванна, слово "Пенсия", а вместе с нею неприглядная серая клетка московских улиц до краев наполненная псевдороскошью, отечественным хамством и гостями из Средней Азии, а вместо Рождественского Таймс-сквер, теперь только угрюмый Новый год на даче в Выхино.

Он зябко поежился в кресле, вынырнул из своих печальных раздумий, окинул взглядом салон самолета, где все его 34 коллеги также молча скорбели глядя в пустоту иллюминаторов и подозвал стюарда:

– Да Сэр?

– Мальчик, водочки нам принеси, мы домой летим – горько ухмыльнулся один из 35 депортированных дипломатов.

Источник: facebook.com

Автор: Andrey Shvets