8 ловушек, в которые попадает сознание

Все знают приписываемую Сократу фразу о том, что «в споре рождается истина». Но сама идея спора возникла совсем не для этого: учёные Хьюго Мерсиер и Дэн Спербер выдвинули теорию (она называется аргументационной теорией рассудка), что в ходе развития человеческого общества люди научились спорить и рассуждать, чтобы получать власть друг над другом. Современные люди тоже зависят от этого: мы продолжаем спорить, даже когда все факты против нас, — потому что это инструмент манипуляции.

Мерсиер и Спербер считают, что способность рассуждать, задавать вопросы и предлагать ответы родилась не для того, чтобы найти истину. Мы научились рассуждать, чтобы убеждать других — и быть внимательнее, когда другие пытаются убедить нас. Когда в очередной раз будете гуглить подтверждение своим словам в споре и ничего не найдёте — задумайтесь, возможно вы просто неправы и не хотите это признавать. Просто в древние времена проиграть в споре означало понизить свои шансы на выживание, поэтому наш мозг работает так.

Человеческий мозг с большим трудом оценивает вероятность в бытовых ситуациях. Классический пример: мы не боимся садиться в машину, но многие из нас очень боятся самолётов. В то же время почти все знают, что шанс умереть в автокатастрофе гораздо выше, чем разбиться на самолёте, но наш мозг не соглашается с этим. Хотя статистически шанс погибнуть в машине — 1 к 84, а в самолёте — 1 к 5 000, а то и 1 к 20 000. Это называется отрицанием вероятности, когнитивная ошибка, которая зачастую приводит к тому, что мы преувеличиваем риск безобидных вещей и недостаточно сильно боимся действительно опасных. Кроме того, тут в сознание часто вмешиваются эмоции: считается, что чем больше эмоций связано с маловероятным событием, тем более вероятным оно нам кажется.

В социальной психологии существует понятие «фундаментальная ошибка дистрибуции». Звучит сложно, но на самом деле оно означает простую вещь: мы склонны осуждать других и не вникать в обстоятельcтва и оправдывать себя. Ошибки других людей мы объясняем их личными проблемами и особенностями, а своё поведение и ошибки оправдываем внешними обстоятельствами. Скажем, ваш коллега сильно опоздал на работу, да ещё и пришёл пьяным — это ужас, он неконтролируемый алкоголик! А если вы опоздали и пришли пьяным — ну, у вас тяжёлый период в жизни, и вам нужно было отвлечься.

Эта ошибка иногда приводит к тому, что мы считаем, что у всех одинаковые обстоятельства, и поэтому склонны осуждать других. Поэтому, например, существует феномен фэт-шейминга: люди склонны осуждать полных людей. Тем, у кого никогда не было проблем с лишним весом, кажется, что обстоятельства одинаковые и люди просто ленятся вести здоровый образ жизни; они не принимают во внимание воспитание, метаболизм, количество свободного времени, возможность личного выбора или другие факторы. Думать, что у всех одинаковые обстоятельства — безумие, но это делают все.

Распространённая идея в социологии: мы разделяем всех людей на группы и больше всего любим тех, кто попадает с нами в одну группу, скажем, коллег по работе или друзей или даже людей с таким же цветом кожи. Это отчасти связано с гормоном окситоцином, «молекулой любви». В мозге он помогает нам установить связь с людьми внутри нашей группы. Но окситоцин, к сожалению, работает и в обратную сторону: всех людей вне группы мы боимся, относимся к ним с подозрением и даже презираем. Это называется «ингрупповой фаворитизм» — мы переоцениваем возможности и ценность нашей группы за счёт людей, которых знаем хуже. Этот социальный феномен появился ещё в древние времена, когда человечество делилось на племена.

Как показали знаменитые эксперименты Соломона Аша, у любого человека есть склонность к конформизму. Аш показывал людям вот такую картинку с четырьмя линиями и спрашивал, какая из них совпадает по длине с линией X. Мы все видим, что это линия B. Аш подсаживал к людям подставных соседей, которые все называли неправильную линию C — и треть поддавалась неправильному варианту, навязанному большинством. Человек склонен поверить во что-то с большой вероятностью, если в это уже верят другие люди. Отсюда появляются социальные нормы и формы поведения, которые распространяются внутри группы. Склонность соглашаться с большинством — это то, почему нельзя доверять социологическим опросам, их результаты влияют на то, как мыслят люди, которых потом же и опрашивают.

Это так называемый «эффект привязки» — любую новую информацию (в первую очередь цифры) мы сравниваем с уже существующей, и больше всего на нас влияет информация, которую мы услышали первой. Скажем, человек приходит наниматься на работу и обсуждает возможную зарплату с работодателем: тот, кто назовёт первую цифру, задаст тон всему разговору. В головах обоих собеседников возникнут рамки, которые будут так или иначе отталкиваться от первой цифры, — любое ответное предложение в их головах будет сравниваться с ней.

Маркетологи очень любят использовать эффект привязки: скажем, когда мы приходим в магазин одежды, мы сравниваем разницу в цене между вещами — но не цену саму по себе. Поэтому некоторые рестораны включают в меню очень дорогие блюда, чтобы более дешёвые выглядели рядом с ними привлекательно и разумно. Ещё, когда нам предлагают три варианта на выбор, мы обычно выбираем средний — не слишком дешёвый и не слишком дорогой; именно поэтому в фастфуде обычно есть маленький, средний и большой размер напитка.

Знаменитый феномен Баадера — Майнхофа: иногда мы вдруг замечаем вещи, которые раньше не замечали (особенно если они начали иметь к нам какое-то отношение), и ошибочно считаем, что этих вещей стало больше. Классический пример: человек покупает красную машину и вдруг начинает всё время видеть на улице красные машины. Или человек придумывает какую-нибудь важную для себя цифру — и ему вдруг начинает казаться, что эта цифра появляется везде. Проблема заключается в том, что большинство людей просто не понимают, что это ошибка мышления — и верят, что какие-то вещи действительно происходят с большей частотой, что может сильно сбить их с толку. Поэтому мы видим совпадения там, где их нет, — наш мозг начинает вылавливать несуществующие алгоритмы и повторения из окружающей реальности.

Как показывают исследования, когда мы думаем о себе в будущем, в мозге активируются те части, которые ответственны за то, как мы думаем о других людях. Иными словами, если вас просят представить себя через 10 лет, ваш мозг представляет себе какого-то непонятного незнакомца. Это приводит к тому, что называется гиперболическим дисконтированием (да, ещё одно громоздкое словосочетание): мы с трудом думаем о пользе для себя в будущем — и хотим получать выгоду как можно скорее, пусть и меньшую. Скажем, вы скорее съедите что-нибудь вредное, чтобы получить моментальное удовольствие, вместо того чтобы задуматься о своём здоровье в будущем. Сознание живёт настоящим моментом, поэтому мы откладываем всё неприятное на потом. Этот феномен особенно волнует врачей (по понятным причинам) и экономистов (мы плохо умеем тратить деньги разумно и откладывать их на потом). Одно исследование, связанное с едой, хорошо иллюстрирует эту ошибку в мышлении: когда люди планируют, что они будут есть на протяжении недели, 74% выбирают фрукты. А когда выбирают, чего бы им съесть прямо сейчас, 70% выбирают шоколад.