Может ли измена спасти отношения?

Я подхожу к книжной полке, беру томик особенно любимой во времена жизни в Америке Цветаевой. Открываю и достаю листок бумаги. На нем цифры телефона и имя. Адриано. Я смотрю на номер, на свое зареванное отражение в зеркале и все еще колеблюсь. Но потом утираю слезы, перевожу дыхание и решительно набираю номер.

Все началось с того, что мой бойфренд М на втором году наших отношений, позвонил мне, чтобы отменить наши прекрасные планы на выходные: поход на новую выставку в Dallas Museum of Art, джаз фестиваль, теннис и эфиопский ресторан.

Вместо этого он выбрал горы.

М звонит мне с новостями: друзья организовались в мини отпуск, и он решил в последний момент поехать с ними.

— И кто едет, — интересуюсь я.

— Элисон, Мэри, и Том.

— Элисон… — повторяю я ненавистное мне имя в трубку и хмурюсь.

С ней он ходит танцевать сальсу по средам, когда я хожу на репетицию церковного хора. В среду мы репетируем то, что поем на воскресной службе.

Я страшно ревную к Элисон, но поделать ничего не могу. М хочет танцевать, а по средам в лучшем латинском клубе Далласа играет живой кубинский ансамбль. Я не могу пропускать репетицию хора.

Когда в университете начался кризис и нам урезали стипендии за академические успехи, декан, взявший меня под опеку, организовал мне несколько финансовых потоков, включая оплачиваемую практику в инвестиционной компании и аккомпаниаторство в хоре его церкви. За музыку мне платили стипендию $200 в месяц — на тот момент мой ежемесячный бюджет на еду.

— А еще Мэри… — хмурюсь больше. С ней он ходит в оперу и на скалолазание, когда у меня тесты и экзамены. Ее я тоже терпеть не могу, потому что она все время при мне рассказывает М какой он удивительный. «Найди себе бойфренда и рассказывай ему о том, какой он прекрасный. Отстань от моего» — всегда хочется сказать мне Мэри. Но я молчу и делаю вид, что ее комплименты проходят мимо меня.

— И Том… — единственный безобидный в этом списке, так как голубой. Ну как, безобидный… Ну нет. В этом плане в М я уверена.

— То есть две девушки, Том и ты. Вот этой компашей вы летите?

— Еще там кое с кем мы встретимся.

— С кем же?

Надеюсь, с двумя парнями, которые отвлекут Элисон и Мэри от моего.

— Кэйси с подругой еще прилетят из Канады.

— КЭЙСИ??? — тут я уже начинаю реально возмущаться.

— Йеееееееес, — отвечает М безмятежно.

— Кэйси? Та, с которой ты встречался ПЯТЬ ЛЕТ, пока получал докторскую в МакГиле? Твоя первая девушка, эта Кэйси?

«Скажи, что не она, — думаю я, — пусть будет не она. Иначе нашим отношениям конец».

— Ну да.

— С какой стати она-то летит?

— Вот она как раз и предложила собраться на этот выходной. Я переслал приглашение всем друзьям, и Элисон, Мэри, и Том как раз откликнулись.

М из бойфренда стремительно превращается в источник ножевого ранения моему эго.

— А как же я? Я-то почему не была в этом списке приглашенных.

— А что ты? У тебя в пятницу экзамен, а в воскресенье служба.

— Ну мы могли бы полететь после экзамена, а на воскресенье я бы отпросилась.

— Тогда мы потеряем целый день катания!

— Я могла бы прилететь после, — отвечаю я с еще большей обидой. Чувствую, что я уже на грани истерики.

— Так какой смысл лететь туда на полтора дня.

Горы Вейла

— Знаешь, М, мне как-то некомфортно, что мой парень летит со своим гей-другом, и 4-мя девицами кататься на лыжах. Тем более, что две из них к тебе точно не ровно дышат, а одна вообще из твоего романтического прошлого.

— Лиза, что опять за глупый приступ ревности? Ты знаешь, что я ни с кем другим даже не флиртую!

Я хочу сказать больше. Я хочу сказать: почему тебе интереснее провести выходной с ними, чем со мной? Почему вообще тебе пришла в голову эта бредовая идея? Мы и так видимся только по выходным. Почему для тебя такое отношение ко мне — норма?

Но вместо этого я тихо говорю:

— М, если ты полетишь в эти выходные в Вейл, я желаю тебе хорошо провести время, но больше мне не звони. Это уже не первый раз, когда ты заменяешь спланированное время со мной временем с другими людьми, по всей видимости, более важными для тебя, чем я. Я устала чувствовать себя второстепенным человеком в твоей жизни. Так что лети, но знай, что между нами все будет кончено.

Вот так. Шах и Мат. Шах ему, мат нашим отношениям.

— Лиза, не будь ребенком, — доносится до меня его голос в трубке, но я уже отвела ее от  уха и нажимаю «выкл».

Я долго-долго реву. Мне так больно, словно он умер. Я чувствую, что потеряла что-то очень важное в своей жизни. И я не уверена, кого в этом винить больше – его или себя. Раз мне так больно, может, я неправильно поступила? Может, эта боль сигнал о том, что мне надо было спокойно его отпустить и как ни в чем не бывало провести с ним следующий выходной.

Но с другой стороны, неужели я недостойна того, чтобы мужчина выбрал меня, а не гребаный Вейл с группой тупых девиц. (Простите, вы, конечно, не тупые, вы хорошие женщины, теперь я это понимаю. Но тогда, в 21 год, я думала, вы стервы, охотящиеся на моего парня. А вы просто были одиноки и так же, как все одинокие женщины, желали внимания мужского пола, хотя бы дружеского. Только теперь я понимаю, что лично мне вреда вы не желали.)

Неужели я недостойна того, чтобы мужчина подстроил свое расписание под меня и чтобы мы вместе полетели в Вейл через неделю, когда у меня не было экзаменов.

Неужели я недостойна того, чтобы он ставил наши отношения выше, чем свои спонтанные желания. Чтобы был более чуток ко мне и не рисковал нашими отношениями ради каких-то там лыж?

Нет, я не согласна с таким положением вещей. Я знаю, мне будет плохо еще очень долго. Ведь это не первый раз, когда я порываю с М. Он уже неоднократно доводил меня до разрыва, который только лишь превращался в длительную паузу. Чтобы пережить эти первые самые страшные дни, мне нужна помощь.

Завтра у меня экзамен, и на сутки я смогу отвлечься от разрыва. Но потом меня ждет долгий болезненный путь разъединения живой эмоциональной плоти, той, что срослась между нами за эти два года. Когда прежде я пыталась ее разъединить, это было сокрушительно больно. Так больно, как будто я пыталась оторвать от себя жизненно важный орган. Я проваливалась в черную дыру и кровоточила раной, которая не зарубцовывалась даже спустя месяц разрыва.

Но, когда, спустя месяц неудачных попыток затянуть рану, он предлагал мне вернуться, я возвращалась. Я думала, что, возможно, я просто слишком неопытна и строптива, что мне нужно быть мудрее и смиреннее, и я давала отношениям очередной шанс. На этот раз мне нужно было выстоять.

Но лучшая подруга, с которой мы вместе снимаем квартиру, уехала со своим парнем в Сан-Антонио. У другой подруги недавно родился малыш, и ей не до меня, а на вечеринку я не хочу. Мое сердце разбито, и ни на какое веселье я сейчас не рассчитываю. Просто надо сделать заморозку, чтобы сердце болело чуть меньше.

После двух часов рыданий я поняла, что облегчения нет и что действовать нужно иначе. Возможно, лучшее, что я могу сделать, — вышибить эти чувства клин клином. Я подошла к книжной полке, открыла томик Цветаевой и достала спрятанный в нем маленький кусок оторванной бумажки с именем Адреано и номером телефона.

 

Неожиданное знакомство

Тремя месяцами ранее я встречала маму в аэропорту. И, пока ожидала ее у выхода, со мной заговорил высокий смуглый шатен с искрящимися глазами и доброй улыбкой. Он спросил меня:

— Ждете кого-то важного?

У его слов был акцент, но я не опознала, какой.

— Да, — ответила я, — маму.

— А я друга. Он прилетает из Франции.

— А вы тоже из Франции, поинтересовалась я.

— Нет, я итальянец, но вырос в Швейцарии.

— А что здесь делаете?

— Учусь летать. Неподалеку от Форт Уорта есть авиашкола, где я набираю летные часы, чтобы сдать экзамен на лицензию пилота.

В ожидании наших прибывающих, мы разговорились.

— Я хотел бы прокатить тебя в самолете, — в какой-то момент сказал мне новый знакомый.

— О, спасибо, Адриано.. но, ты знаешь, мой бойфренд, наверное, будет против, если я с тобой полечу.

— Ах, бойфренд.

И в этот момент вышла моя мама и все мое внимание переключилось на нее. Я расцеловала ее, подарила букет нежных белых роз и начала прощаться с Адриано.

Но он жестом попросил меня подождать, так как в этот момент вышел его друг, с которым они крепко обнялись. Если Адриано был хорош собой, то его друг оказался просто магнетически красивым. Крупное, но не перекормленное телосложение, выразительные черты смуглого лица, пронзительные глаза и при этом открытый, улыбчивый взгляд.

Адриано представляет меня Франческо, а я им — свою маму. Но нам надо идти, и мы сразу прощаемся. Я прижимаю маму к себе одной рукой, ее тележку с чемоданами — второй и направляюсь к выходу, бросаю последний взгляд на двух красавцев. Мне страшно жаль терять эту новую ниточку судьбы, эту едва сформировавшуюся связь, ставить «the end» только начавшейся пьесе.

Но не суждено ей быть сыгранной, ребята классные, но увы. Мы подходим к выходу, двери уже открылись. И тут меня догоняет Адриано, за ним быстро идет Франческо. Адриано предлагает помочь с чемоданами и проводить до машины. Они оба хватаются за чемоданы, загружают их в багажник, и впопыхах Адриано сует в руку бумажку, на которой написан номер телефона.

— Если что-то пойдет не так с бойфрендом, звони, — говорит итальянец, — полетаем.

И вот эта бумажка, которую сунул мне Адриано, лежит передо мной. Я сохранила ее, наверное, потому, что в душе знала, что рано или поздно столкнусь с такой ситуацией. М не давал мне чувства постоянства и защищенности, которого я так сильно хотела в Штатах, и я подозревала, что когда-то мне придется встречаться с другими мужчинами.

Из воспоминаний о встрече в аэропорту я возвращаюсь в свою комнату и думаю, правильно ли им звонить. Потом оправдываю себя: Человек, которого я считаю главным в этой пока еще чужой для меня стране едет в аэропорт с двумя подружками. Мы и так видимся только по выходным, и это время он выбирает провести в кругу друзей. Почему же меня должно что-то останавливать?

Ах да, я же в принципе с ним разорвала. Поэтому ничего. Совершенно ничего. И мне точно нужна помощь.

Я уже тянусь за трубкой телефона, как слышу шаги по лестнице, ведущей к нашей квартире.

«Он не поехал, — радостно восклицает мое сердце. — Он приехал ко мне, поменяв свое решение!»

И счастье, и облегчение охватывает меня. Но недолго. Вместо этого я слышу, как дверь открывается ключом, кто-то стремительно врывается в дверь.

Моя подруга-соседка со слезами на глазах падает на мою кровать.

— Что случилось? — говорю я. — Ты же должна быть в Сан-Антонио!

— Козел, — рыдает она, — Все кончено.

Рассказывает, что случилось у них. И потом спрашивает:

— А ты чего такая зареванная?

— А я только что порвала с М, — призналась я ей.

— Да ты что? Но вы-то уже долго вместе. Ладно я, всего два месяца встречаюсь с этим козлом. Тогда хорошо, что я вернулась. У нас одно несчастье на двоих.

 

Звонок

В моих руках все та же бумажка, я показываю ее подруге, прикладываю указательный палец к губам и набираю номер телефона, записанный в спехе. Надеясь, что правильно разобрала цифры. Три гудка, и я слышу французское «Але».

— Привет, можно ли говорить с Адриано?

— А его нет. Кто его спрашивает?

— Мы познакомились в аэропорту три месяца назад. И он дал мне номер телефона, чтобы пригласить меня полетать.

— А… я вас помню… Элизабет, верно?

— Хммм. Да… А это кто?

— А это его друг, Франческо.

У меня замирает сердце. Франческо! Франческо, тот загадочный персонаж, гибрид молодого Адриано Челентано и Джоржа Клуни, ooo-la-la!

— Элизабет, — возвращает Челеклуни меня из фантазий, — дело в том, что Адриано две недели как сдал все экзамены и улетел на интервью в Европу.

— Понятно… — медленно говорю я и уже сожалею, что полет наш накрылся. Но тут он продолжает.

— Я так рад, что ты позвонила. Я так хотел тебя найти, но не знал как! Мне показалось, что ты очень шарман. Очень особенная.

Я, конечно, польщена. Последний раз, когда я слышала от своего бойфренда, что я особенная, было… Да никогда такого не было.

— Мы обещали тебе полет. Ты хочешь?

— Очень! Но одной мне страшновато. Могу я взять с собой подругу?

— Ого! Тогда и я возьму с собой друга. Элизабет, завтра в 18, мы заберем вас. Где вы живете?

Подруга в этот момент сидит и смотрит на меня грустными глазами, в которых через слезы пробивается интерес. Все-таки нам по 21 году, и мы хотим принцев на белых конях или хотя бы на самолетах, а не взрослых мужчин, не относящихся к нам серьезно.

— Все, вытирай слезы У нас с тобой double date с двумя пилотами, — говорю я подруге и мы наконец улыбаемся.

Сердце мое все еще болит, но на фоне появляется легкое предвкушение новой встречи.

— Наш выходной будет не хуже, чем у М и чем мог бы быть у вас в Сан-Антонио. Давай оторвемся.

Вместо подготовки к экзамену мы с подружкой едем в магазин, покупаем бутылку ризлинга, большую пачку мороженого и арендуем несколько комедийных фильмов.

Да, мы все делали по классике. Алкоголь, мороженое, комедии. Никаких других инструментов зализать раны тогда мы не знали.

На следующий день я проснулась с головной болью и села готовиться к экзамену. Работа и занятия почти отвлекли мое внимание на весь день. Вечером приехала домой, приняла душ, надела джинсы и любимые каблуки, взяла подругу и доставила нас обеих, все еще не отошедших от похмелья, в назначенное место.

 

Полет

Аэропорт городка Арлингтон походил на что-то из древнего кинофильма. Нет, здесь не было роскошных частных боингов, которые я представляла себе. Здесь обитали дешевого вида мини-самолетики, которые обычно показывают по телевизору в драматических фильмах. Обычно такие самолеты падают где-то высоко в горах.

— Что-то я сомневаюсь, что мы решили правильно провести вечер, — шепнула я Марине.

Она смотрит на меня с выражением шока на лице и кивает. Ведь этих «не-до-пилотов» мы практически не знаем. Что может произойти? Да все, что угодно.

Потом я почувствовала, что моя боль была настолько сильна, что мне все равно. Даже если сегодня мы упадем, значит, так тому и быть. По крайней мере, я перестану страдать из-за разбившего мое сердце бывшего.

Ребята галантно встречают нас, мы все знакомимся и усаживаемся в четырехместный самолет. Франческо уверенно поднимает нас в небо, и мы летим из невзрачного городишка Арлингтон в Даллас. Даллас полон высотных зданий, подсвеченных мощными фонарями, и это зрелище бесподобно.

Фото ночного Далласа

Мы заворожены и буквально пищим от радости. Франческо делает большой крюк вокруг даунтауна Далласа, и мы близко видим самую красивую далласкую башню, в которой на верхнем этаже расположен крутящийся ресторан. Вот уже два года я намекаю М, что очень хочу туда попасть, но он не реагирует на эти намеки. Мои мысли на секунду возвращаются к бывшему, но я отмахиваю их и всматриваюсь в блестящие огни города, празднующего окончание недели, и перевожу взгляд на темное звездное небо. И вдруг вижу, как падает звезда. Я загадываю желание.

Мы с подругой в восторге и от полета, и от общения и приглашаем их в гости на русский ужин в качестве благодарности за полет. Но они не могут – завтра у них экзаменационный полет с инструктором.

— То есть сегодня вы на нас тренировались? — смеемся мы с подружкой.

Нам жаль, но приходится прощаться.

Франческо берет меня за руку, целует ее и произносит:

— Как ты смотришь на то, чтобы я прилетел к тебе завтра к обеду? Я сдам тест, сделаю все свои дела, и потом мы можем погулять.

«Д,аккор!» — вспоминаю я одно из немногих французских слов, которые я смогла удержать в памяти после двух семестров французского в колледже. Мы прощаемся до завтра.

 

Франческо

На следующий день я приезжаю на тот же аэродром, при свете дня еще более удручающий, чем в ночи. Но тем не менее, какой-то невероятный дух романтики тут есть. Франческо встречает меня поцелуем в щеку, деловито забирает ключи от машины, сажает на пассажирское сиденье моей машины, а сам садится за руль.

— Я все спланировал, — говорит он. — Сначала мы пообедаем, потом погуляем, а вечером полетим ко мне, и я покажу, где живу.

Он оказался теплым, глубоким, интересным парнем. А главное, он давал мне столько искреннего внимания, сколько я не получала со своим бойфрендом. Бывшим бойфрендом.

После прогулки мы полетели к нему, и я провела с ним ночь. Такое в моей жизни случилось впервые. Я провела ночь с мужчиной на 2 день знакомства. Что подумает моя мама? Технически мы были знакомы уже 3 месяца, но это не оправдание. У нас не было секса, мы спали в одежде на его маленькой кровати. Но он крепко прижимал меня к себе всю ночь, и от этого раны от разрыва с М кровоточили чуть меньше.

Когда я проснулась, его не было. В недоумении я села на кровать, распутала волосы и оценила ситуацию. Я была в часе езды от своего дома, без машины. Сотового телефона тогда у меня еще не было. На прикроватном столике я увидела записку: «Оставайся здесь, никуда не уходи, я скоро буду!»

Куда же я уйду, пожала я плечами и принялась разглядывать книги, которые валялись на полу его холостятской квартиры.

Через 15 минут он прибыл — свежий и румяный, с двумя чашками кофе и чем-то теплым в коричневом бумажном пакете.

— Я раздобыл нам лучший завтрак, — произнес он воодушевленно.

— Крусоонтс! — торжественно произнес он на французском и открыл пакет, из которого до меня дошел божественный запах.

— Элиза, — так он почему-то решил меня называть, — я не собираюсь ходить вокруг да около. Tы мне очень, очень понравилась. Еще тогда в аэропорту. Я сказал Адриано, что если ты выйдешь с нами на связь, то ты — моя.  

— И что сказал твой друг?

— Он был не против.

— Какая легкая добыча, — прокомментировала я.

— Нет, не легкая, просто братская дружба. Я улетаю, но вернусь через месяц.

— Франческо, — сказала я тихо, подсчитывая даты, — но через месяц, когда ты вернешься, я улечу в Россию.

— Что-нибудь придумаем, оптимистично продекларировал француз.

— Франческо, есть кое-что, что мне нужно тебе сказать. Я только что порвала со своим парнем и будет нечестно, если я буду встречаться, притворяясь, что у меня нет свежей раны.

— Я понял, — сказал он, и впервые за это утро его лицо потускнело. — Ты все еще любишь его?

— Я думаю, что да, но я больше не хочу его любить.

 

Возвращение М

В понедельник, когда М вернулся из Вейла, он мне позвонил. Но у меня были планы на вечер с Франческо. Мы решили провести вместе все последние часы, которые были нам доступны. Между моей и его учебой и работой, мы выкраивали время друг для друга. М звонил мне каждый день, через день оставлял сообщения.

Я стирала их, даже не слушая. Пока Франческо был рядом, я пыталась разомкнуть эту нездоровую связь с М.

Но, как только Франческо улетел, я снова столкнулась один на один со своей болезненной любовью. На пятую бессонную ночь второй недели, как мы порвали, я поняла, что сильно соскучилась. И что мне его страшно не хватает. Такую острую боль и привязанность я чувствовала впервые в моей жизни, и я пыталась понять, может, это сигнал, что я совершила ошибку?

В один вечер он позвонил мне и я наконец-то взяла трубку.

— Ты дома? Умоляю, подожди, я перезвоню через 10 минут.

И отключился.

«И для этого он мне позвонил, — возмутилась я. — Вот придурок, зачем я только взяла трубку».

Но уже через несколько минут я услышала стук в дверь. Передо мной стоял М с огромным букетом цветов. Первый букет, который он мне преподнес за все время отношений. Он внимательно посмотрел на меня и произнес:

— Я сделаю для тебя что-то, чтобы ты забыла о Вейле.

— Что, например?

— Во-первых, мы полетим туда, куда ты захочешь.

— Я хочу в Сан-Франциско.

— Хорошо. Во-вторых, я лечу на конференцию в Финляндию этим летом и подумал, как было бы хорошо, прилететь оттуда в Питер и провести там с тобой неделю. Ты ведь говорила, что будешь в Питере этим летом?

Я вспомнила про Франческо и про то, что он пригласил меня в гости на юг Франции – пожить на вилле его бабушки и дедушки.

Виллы во Франции

— После экзаменов у меня планы, — сухо ответила я, но поняла, что поспешила.

Франческо, с его романтическими полетами, с его итальяно-французской харизмой был мне интересен, но… с М была такая прочная связь, что моя решимость выкинуть его из своей жизни сдулась в этот же самый момент.

Источник: elizavetababanova.com

Новости портала «Весь Харьков»