Причины развала СССР. Часть 4

Афганистан и Никарагуа. Как договорились ЦРУ и КГБ

Андропов сделал все, чтобы наши войска вторглись в Афган.

Максим Калашников, писатель

Бесспорно, самыми заинтересованными в вводе наших войск в Афганистане были американцы.

Валентин Варенников, генерал армии

У меня есть прямое доказательство, что Соединенные Штаты Америки фактически содействуют и потакают злым силам коммунизма.

Анастасио Сомоса Дебайле, президент Никарагуа

В 1979 году произошли два события, внешне, казалось бы, не связанные между собой — в Никарагуа победила Сандинистская революция, а в Афганистан были введены советские войска. И хотя события эти общеизвестны, почти никто не обращает внимания на некоторые подробности, указывающие на закулисное сотрудничество КГБ и ЦРУ. И в Никарагуа, и в Афганистане были проведены хорошо скоординированные действия с обеих сторон, которые привели в итоге к многолетним вооружённым конфликтам.

Сначала рассмотрим историю с вводом наших войск в Афганистан.

Ключевые фигуры тех событий, которые привели к вводу советских войск в Афганистан в 1979 году — это Нур Мохаммад Тараки и Хафизулла Амин, один за другим занимавшие должность Генерального секретаря ЦК Народно-демократической партии Афганистана и председателя Революционного совета Афганистана в 1978-1979 годах. Начнём с Амина.

Родившийся в 1929 году в семье начальника провинциальной тюрьмы, Хафизулла Амин получил высшее образование, и стал работать в столице Афганистана Кабуле в лицее «Ибн Сина». В 1957 году на него обратили внимание какие-то американцы, находившиеся в Афганистане (а в то время находиться там могли или дипломаты, или разведчики, работающие под видом дипломатов), и Хафизулле Амину предложили бесплатно учиться в Америке, да ещё и получать американскую стипендию. И 28-летний Амин отправился в Соединённые Штаты.

Хафизулла Амин находился в США с 1957 по 1965 год с небольшим перерывом (возвращался на некоторое время в Афганистан в 1962 году), и учился сначала в Колумбийском университете, а затем в Университете Висконсина.

Теперь смотрим на даты: Амин поступил в Колумбийский университет в 1957 году, а в 1958 году в это же учебное заведение прибыли советские «студенты» Олег Калугин и Александр Яковлев.

Генерал Калугин в статье «How We Invaded Afghanistan» («Как мы захватили Афганистан») опубликованной 11 декабря 2009 года в американском журнале «Foreign Policy», сообщает о том, как он приезжал в Афганистан в августе 1978 года вместе с начальником Первого главного управления (ПГУ) КГБ Владимиром Крючковым

Эти два руководителя внешней разведки КГБ встречались с главой Афганистана Нур Мохаммадом Тараки и с Хафизуллой Амином (в то время он был заместителем Тараки). При встрече с Амином, как пишет Калугин, «когда выяснилось, что мы оба учились в Нью-Йорке в Колумбийском университете, мы поладили сразу. Мы говорили друг с другом по-английски, и вспоминали часто посещаемые и знакомые места».

Учитывая, что Колумбийский университет был не просто учебным заведением, а местом, где присматривались к иностранным студентам, с которыми планировалось в будущем поддерживать неофициальные контакты, Хафизуллу Амина туда взяли не просто так.

Принципиальная разница в его положении по сравнению с Калугиным и Яковлевым заключалась в том, что если советские «студенты» были направлены туда советским государством, и являлись представителями партийного аппарата (инструктор ЦК КПСС Яковлев) и КГБ (оперуполномоченный центрального аппарата ПГУ Калугин), то педагог Хафизулла Амин афганское государство не представлял, и был отобран для учёбы самими американцами.

Зачем же американцы расщедрились, и взяли его учиться в такое место за свой счёт? Единственное разумное объяснение в данном случае — они хотели в дальнейшем его использовать как своего агента. Есть ли какие-либо подтверждения такой версии? Вот отрывок из книги генерал-майора КГБ в отставке Вячеслава Сергеевича Широнина «КГБ-ЦРУ — Секретные пружины перестройки» (хотя книга написана в стиле «не виноватые мы, это ЦРУшники сами устроили», интересные сведения там всё же попадаются):

Документальные материалы свидетельствовали, что Амин давно вошел в контакт с американской разведкой… Стало известно, что во время учебы Амина в США с ним поддерживали тесные отношения сотрудники ФБР, а затем ЦРУ.

А вот что пишет в книге «Трагедия и доблесть Афгана» участник войны в Афганистане генерал-майор Александр Антонович Ляховский:

В июне 1977 г. после объединительной конференции, состоявшейся в Джелалабаде, лидеры «Хальк» и «Парчам» подписали «Заявление о единстве НДПА», а вскоре состоялось объединительное заседание их центральных комитетов…

В ходе заседания X. Амину и С. Хашеми было предъявлено обвинение в их связях с ЦРУ во время нахождения в США. Зачитывались документы о получении ими денежных средств от этого ведомства. Однако X. Амину тогда удалось выкрутиться. Он заявил, что просто играл с ЦРУ, так как ему надо было закончить учебу в США, а жить было не на что (стенограмма этого заседания долгое время хранилась в ЦК КПСС у Р. А. Ульяновского).

Как видим, документальные доказательства получения Амином денег от ЦРУ имелись ещё в июне 1977 года (если не раньше). И когда Крючков и Калугин беседовали с Амином, они уже знали, с кем имеют дело. Это доверчивым афганцам Амин мог наплести, что он «играл с ЦРУ», потому что «жить было не на что», а наших разведчиков такими слезами не проймёшь, и если они смогли найти документы о получении денег Амином, то знали и том, что ему полагалась стипендия от американского правительства. В связи с этим, якобы случайно заведя разговор о Колумбийском университете, Калугин просто проверял реакцию собеседника. И тот, надо сказать, проявил чудеса самообладания, с восторгом начав предаваться воспоминаниям о знакомых местах.

Но самое важное здесь — это не психологическая устойчивость Амина, а то, что уже в 1977 году (если не раньше), руководство КГБ и Международного отдела ЦК КПСС (Р.А. Ульяновский — зам.зав. этим отделом) знало о том, что Хафизулла Амин — агент ЦРУ. И тогда тем более странными выглядят действия КГБ и партийной верхушки в 1978-79 годах, но об этом чуть позже.

Ещё один важный факт — с 1961 года в Колумбийском университете работал Збигнев Бжезинский, будущий помощник президента США по вопросам национальной безопасности, один из разработчиков американской политики в Афганистане. Неизвестно, встречался ли в 1961-62 годах Амин с Бжезинским, но такая возможность у них была.

Окончательно вернувшись из США в 1965 году, Хафизулла Амин стал преподавателем Кабульского университета, в 1966 году вступил в Народно-демократическую партию Афганистана (НДПА), основанную 1 января 1965 года, и стоявшую на марксистско-ленинских позициях. В 1977 году Амин стал членом ЦК НДПА.

Учитывая, что до отъезда в США Хафизулла Амин марксизмом-ленинизмом не интересовался, можно сделать вывод, что в марксистско-ленинскую партию он вступил не по собственной воле, а по заданию своих кураторов из ЦРУ.

Но ещё более интересен другой факт: основатель и Генеральный секретарь ЦК НДПА Нур Мохаммад Тараки тоже стал марксистом только после того, как вернулся из Америки! В 1953-55 годах он работал пресс-секретарём посольства Афганистана в США, затем, в 1955-1958 годах был переводчиком в «Заморской миссии США» в Кабуле, в 1962-63 — переводчиком посольства США в Афганистане.

Описывая краткую биографию Нур Мохаммада Тараки, Хасан Какар, лично знакомый с Тараки, в своей работе «Афганистан. Советское вторжение и афганский ответ, 1979-1982» (Hassan Kakar, «Afghanistan. The Soviet Invasion and the Afghan Response, 1979-1982») пишет, что до отъезда в США Тараки не показывал никаких признаков того, что он марксист, а вернувшись из Америки, и работая у американских дипломатов переводчиком, он вдруг стал коммунистом.

Получается, что как укус Дракулы превращает нормального человека в вампира, так и поездка в Америку превращает афганца в марксиста.

Шутки шутками, но совпадения очень подозрительные — и Тараки, и Амин стали марксистами именно после возвращения из Америки. Следует учитывать, что в миссиях и посольствах значительная часть (а иногда и большинство) дипломатических сотрудников — это разведчики, работающие под дипломатическим прикрытием, и по этой причине Нур Мохаммад Тараки, будучи переводчиком, контактировал с ЦРУшниками каждый день.

В период с марта по сентябрь 1963 года переводчик американского посольства Тараки занимается тем, что создаёт в Афганистане марксистские кружки, в которые объединяет противников монархического строя. Деятельность переводчика Тараки чем-то напоминает деятельность переводчика Рейнштейна, которого директор Федерального резервного банка Нью-Йорка Уильям Томпсон привёз в августе 1917 года в Петроград, а после своего отъезда в декабре 1917 года оставил Ленину в качестве секретаря. Как и у Рейнштейна, у Тараки тоже наступил момент ухода в формально самостоятельное плавание.

В сентябре 1963 года Нур Мохаммад Тараки уволился из американского посольства, и создал «Руководящий комитет» по созданию революционной партии. А затем Тараки поехал в СССР, но вовсе не для того, чтобы осматривать достопримечательности, а для встречи с ответственными работниками ЦК КПСС — его принял заместитель заведующего Международным отделом ЦК КПСС Ростислав Александрович Ульяновский.

Знал ли товарищ Ульяновский, что беседует с только-только уволившимся сотрудником американского посольства? Сейчас факт работы Тараки в американских дипломатических представительствах общеизвестен, и упоминается во всех его биографиях. Но в ту пору биографии Тараки ещё в газетах не печатались, и книги про него не писали.

Зато для получения визы надо было обратиться в советское посольство, и заполнить анкету с указанием всех предыдущих мест работы. А потом эту анкету проверяли на достоверность товарищи из резидентуры КГБ. А учитывая, что в ЦК КПСС кого попало не пускали, сотрудники КГБ просто обязаны были проверить Тараки с особой тщательностью, поэтому факт работы у американцев ему скрыть бы никак не удалось. Но визу всё-таки дали, и к товарищу Ульяновскому пропустили.

Более того, после возвращения из СССР Тараки стал поддерживать неофициальные контакты с резидентурой КГБ в Кабуле.

В докладной записке в ЦК КПСС от 21 июня 1974 года (подписано зам. зав. Международным отделом Р. Ульяновским) прямо сказано: «Руководители прогрессивных политических организаций Афганистана Кармаль Бобрак («Парчам») и Нур Тараки («Хальк»), поддерживающие неофициальные контакты с ЦК КПСС через резидента Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР в Кабуле…».

Неужели резиденты Комитета госбезопасности, поддерживавшие контакты с Тараки, не проверили его биографию, и не выяснили, где он работал до сентября 1963 года?

Такая вот интересная игра получилась — сотрудник американского посольства создавал в Афганистане марксистско-ленинскую революционную партию, а советские товарищи радостно приветствовали революционный энтузиазм афганских народных масс, и притворялись, будто не понимают, кто этот главный афганский «революционер» на самом деле.

Складывается такое впечатление, что бывшие работники КГБ в своих мемуарах так сильно акцентируют внимание на Хафизулле Амине только для того, чтобы никто даже не думал покопаться в биографии Нур Мохаммада Тараки.

После визита в СССР Тараки активизировал работу по созданию революционной партии, наконец создал партию НДПА в 1965 году, а в 1966 году туда вступил другой афганец, превратившийся в марксиста после пребывания в Америке — Хафизулла Амин. Но из-за традиционной для Афганистана клановой системы НДПА в 1967 году раскололась на фракции «Хальк» и «Парчам», которые перегрызлись между собой, и революция у них никак не получалась. И не только из-за раскола. Успешная революция бывает там и тогда, где и когда иностранные заказчики покупают обе противоборствующие стороны — и «охранку», и революционеров, и те начинают действовать совместно и согласованно. А вот афганскую «охранку» купить не удалось.

А если не получается купить «охранку», приходится покупать армию.

16-17 июля 1973 года, пока афганский падишах (у нас его почему-то называют «король») Мухаммед Захир-Шах находился в Италии, в Кабуле произошёл военный переворот, и власть захватила группа армейских офицеров, руководил которыми генерал-лейтенант в отставке, бывший премьер-министр и министр обороны Афганистана, двоюродный брат падишаха Сардар Али Мухаммед Ламари бин Мухаммед-Азиз Дауд-Хан (в литературе обычно это длинное имя сокращают, и пишут Мухаммед Дауд). Монархию в Афганистане упразднили, провозгласили республику, и Дауд стал премьер-министром, а затем президентом.

На заинтересованность Советского Союза в этом перевороте указывают следующие факты:

1) главную роль в военном перевороте сыграл батальон «коммандос» (спецназа), который взял штурмом королевский (падишахский) дворец. Командиром батальона был Файз Мухаммед, который в 1969-1970 годах учился в СССР на специальных курсах для подготовки офицеров воздушно-десантных войск. Не только ЦРУ присматривается к иностранным студентам и курсантам;

2) уже 19 июля 1973 года СССР признал Республику Афганистан — одним из первых;

3) Мухаммед Дауд, хотя и был благородного происхождения, но при этом — сторонником социализма. Возглавив Афганистан, он стал проводить мероприятия социалистического характера — были национализированы крупные частные компании, все частные банки, в 1975 году был принят закон о земельной реформе — «излишки» земли изымались у землевладельцев (почти что «раскулачивание»). В 1977 году в стране была создана однопартийная система по советскому образцу, когда разрешалась единственная партия — Партия национальной революции, все газеты, кроме государственных и принадлежавших правящей партии, были запрещены, а все остальные партии, включая НДПА во главе с «марксистами американского происхождения» Тараки и Амином, были поставлены вне закона;

4) несмотря на продвигаемый в литературе миф о том, что в правление Дауда отношения с Советским Союзом якобы ухудшились, в действительности всё было совсем наоборот — отношения между двумя странами стали улучшаться, причём настолько, что в 1975 году Дауд пригласил в страну советских военных советников — и это за четыре года до ввода советских войск в Афганистан!

Главным советским военным советником в Афганистане в 1975-1979 годах был генерал-лейтенант Горелов Лев Николаевич. Вот фрагменты из интервью Л.Н. Горелова (опубликовано на сайте artofwar.net.ru, взято в августе 2006 года, интервьюер — Артём Шейнин, расшифровка и опубликование — Андрей Грешнов, Дмитрий Бабкин, Сергей Скрипник):

«В первую очередь мне сказал Дауд: «Основной противник у нас — это Пакистан. Положение усугубляется тем, что от нас ушли те, кто поддерживал Захир-Шаха. Они ушли в Пакистан, сейчас там и формируются. Словом, основной противник — это Пакистан, которому помогает Америка, поддерживает его во всех антиафганских «начинаниях».

«ВОПРОС: Вы часто встречались с Даудом. На тот момент он уже чётко определился, что его военный партнёр — это Советский Союз? На тот момент как Дауд относился к западным странам, Европе, США? Насколько Вы его оцениваете верным союзником Советского Союза?

ГОРЕЛОВ: Сложилось такое впечатление. Таково было первое впечатление в самом начале работы, когда мы встречались много. И уже в последствии, когда мы с послом ходили к нему. Он очень тепло и дружески отзывался об СССР во всех наших разговорах.

Ну, вы знаете, что в Афганистане от гвоздя до самолета — все из Советского Союза. А те, кто управлял техникой, они тоже — танкисты, вертолетчики — учились у нас. Летчики учились у нас все поголовно. И Дауд, искренне — не искренне, но завязан был на тесном сотрудничестве с Советским Союзом. Что у него в сердце было, трудно сказать, но отношение, к нам, к военным советникам, к советским людям, к Советскому Союзу было самое хорошее. Но, потом, позже уже, мы узнали (по данным разведки), что он входил в контакт с американцами. Но это была закрытая информация. Она исходила сугубо от разведчиков. А так, мы не чувствовали, что он ориентируется на другие страны.

ВОПРОС: А какие-нибудь другие иностранные советники были?

ГОРЕЛОВ: Нет, других иностранных советников не было.

ВОПРОС: То есть, получается, что Афганистан при Дауде был вполне ориентирован на Советский Союз?

ГОРЕЛОВ: Совершенно правильно. И надо было развивать это сотрудничество ещё сильнее. Но мы потом насторожились, когда узнали, что, все-таки, есть у него контакты с представителями других государств. Один раз принял посла (США), второй раз принял посла… Может быть, это и была дипломатия, но пошли данные, что он идет на контакт с американцами. Прямых таких данных, подтверждающих это, не было. На разрыв с Советским Союзом и вообще на ухудшение отношенийнамеков не было. Наоборот, в военном отношении он у нас много чего просил».

Обратите особое внимание — отношения Дауда с Советским Союзом абсолютно нормальные и конструктивные, а какие-то «разведчики» упорно внушают, что Дауд идёт на контакт с американцами, хотя объективно это ему не выгодно.

То, что Дауд принял американского посла — это, как правильно отмечает Л.Н. Горелов, дипломатия (если посол просит принять — отказать ему, значит нанести оскорбление великой державе), но зато «исходила сугубо от разведчиков» информация о каких-то тайных контактах. И проверить эту информацию — истинная она или ложная, невозможно.

Что это были за разведчики, пытавшиеся посеять недоверие к Дауду?

Генерал Горелов это не уточняет, но зато другой генерал, служивший в Афганистане в 1980-82, 1985-86 и 1987-89 годах, последний командующий 40-й армией в Афганистане генерал-полковник Борис Всеволодович Громов о такого рода разведчиках и о достоверности получаемой от них информации высказывается вполне определённо. Вот отрывки из его книги «Ограниченный контингент»:

«Очевидно, не навоевавшись со своими соотечественниками, кабинетные деятели КГБ стремились во что бы то ни стало проявить доблесть в Афганистане. Вот только для того, чтобы кто-то из них продырявил лацкан своего пиджака для очередного ордена, солдаты и офицеры 40-й армии должны были рисковать жизнью.

Чекисты явно «подмочили» в Афганистане свою репутацию. На моей памяти они больше десяти раз докладывали в Москву о том, что Масуд ими ликвидирован, после чего он появлялся то в одном, то в другом районе страны. Наверное, Ахмад Шах не читал рапорта представителей КГБ относительно собственной персоны».

«Офицеры внешней разведки КГБ работали по-крупному… Несмотря на особое положение, которое всегда занимала внешняя разведка, военное командование в Кабуле очень осторожно относилось к информации, исходившей от сотрудников этого ведомства. Они нередко ориентировались только на свои интересы. Пытаясь защитить честь мундира, люди из внешней разведки иногда умудрялись даже объективные данные радиоперехвата и аэрофотосъемки интерпретировать таким образом, чтобы подтвердить выводы, к которым пришли их московские начальники. В таких случаях представитель КГБ СССР докладывал в Москву имевшиеся у него сведения, даже не проинформировав о них командование 40-й армии.

… Как правило, позже, при более внимательном анализе и детальной проверке, выяснялось, что сведения сотрудников КГБ СССР, мягко говоря, не соответствуют действительности».

«Я не исключаю, что некоторые доклады разведки, ложившиеся на стол большим московским начальникам, на самом деле оказывались бредом какого-нибудь обкурившегося анашой душмана».

С достоверностью сведений, уходивших в Москву от разведчиков из КГБ, всё понятно, но главное — обратите внимание на следующие слова генерала Громова: «Они нередко ориентировались только на свои интересы», «чтобы подтвердить выводы, к которым пришли их московские начальники». Если московские начальники в каких-то своих интересах пришли к выводам, что Дауд — нехороший человек, и его надо убрать, соответственно, разведчики из КГБ поставляли именно такую информацию, которая была угодна начальству, и создавала негативное мнение о Дауде, и тем самым в каких-то своих интересах КГБ представлял его как тайного врага Советского Союза.

А тем временем, пока товарищи из КГБ компрометировали Дауда, «марксисты американского происхождения» Тараки и Амин не дремали, вербовали себе сторонников в афганской армии, и готовили военный переворот. Он произошёл 27 апреля 1978 года, и получил название «Апрельская революция».

Началась эта «революция», как и положено, с провокации. Только в отличие от «Кровавого воскресенья», в данном случае решили для затравки убить всего одного человека — одного из лидеров фракции «Парчам» Мир Акбар Хайбара. Сразу же по Кабулу стали распускать слухи, что неизвестные лица, которые убили Хайбара, сделали это по приказу Дауда.

Однако, если бы какой-нибудь человек вдруг «включил голову», то стало бы совершенно очевидно, что убивать Хайбара Дауду не было никакого интереса. Если уж убивать, то Тараки и Амина. А вот у этих двух товарищей как раз был интерес убить Хайбара. Дело в том, что Тараки и Амин принадлежали к фракции «Хальк», открыто враждовавшей с фракцией «Парчам», возглавляемой Бабраком Кармалем и Хайбаром.

Но когда все кричат одно и то же, голову включать как-то не принято, и поэтому значительная часть населения поверила, что убийство совершено по приказу «кровавого диктатора» Дауда. После похорон Хайбара в Кабуле прошли массовые демонстрации протеста против «режима Дауда» (как организуются такие акции протеста, уже было написано в предыдущей главе).

Мухаммед Дауд, как человек догадливый, 25 апреля приказал арестовать всех лидеров НДПА. У Дауда был бы шанс уцелеть, если бы сотрудники его службы безопасности по каким-то причинам не замешкались с арестом Амина, и взяли его на 4 часа позже намеченного времени, ночью 26 апреля. За эти 4 часа Амин успел передать через своего сына приказ заговорщикам в армии, и утром 27 апреля 1978 года президентский дворец окружили танки, начали его обстрел, а затем по президентскому дворцу нанесли бомбовый удар самолеты, после чего его взяли штурмом, а Дауда убили.

Самое интересное, что «революция» могла бы закончиться неудачей, если бы не внезапное решение советской стороны помочь заговорщикам. Вот как рассказывал об этом главный военный советник в Афганистане генерал-лейтенант Л.Н. Горелов (в интервью, опубликованном на сайте artofwar.net.ru):

Сама революция началась…переворот, не революция… так. Посол поехал на аэродром. Я сейчас не помню, он кого-то встречал, я был в посольстве. И вдруг, говорят, танки вошли в Кабул и сделали несколько выстрелов по министерству обороны и дворцу. Мы в недоумении. Я начинаю выходить на связь с советниками. Они говорят — да, получили приказ. Одна бригада в готовности выйти в Кабул. Другая (пятый батальон 15-ой бригады) уже вышел в Кабул. Приезжает посол, говорит: «Стрельба, везде стрельба». Ни он не знал об этом, ни наши органы не знали. Они так сработали, и «Хальк» и «Парчам», что мы ничего ровным счетом не знали. Я, к примеру, не знал и посол не знал — это точно. Потом приезжает уже от них представитель Тараки: «Атаковали дворец, успеха не имеем, что делать?»

Ну что делать? Посол говорит мне: «Давай…»

Я говорю: «Имею право давать?»

«Да» — он мне даёт право говорить с Кадыром. Представитель Тараки — именно Кадыр. Он возглавлял военную операцию, он.

Я им говорю: «Отводите войска от дворца и наносите авиационные удары».

Они нанесли удар звеном, и группа офицеров после этого ворвалась во дворец. Дауд выставил, выстроил всю семью и своих приближенных во дворце. Когда офицер афганской армии сказал: «сдавайтесь», двоюродный брат Дауда, который стоял в том строю, выстрелил в этого офицера. Тогда те, кто пришли, группа из 5- 6 человек, всех их перебили, Дауда убили и всю семью, и всех остальных. Вот так убирали Дауда.

Из этого рассказа можно выделить два главных момента: 1) военный переворот был для советской стороны неожиданностью, и афганские марксисты в известность наших не поставили; 2) тем не менее, после того, как стало ясно, что у заговорщиков ничего не получается, посол А.М. Пузанов фактически поручил генералу Горелову взять на себя руководство переворотом, и тот уже сам приказал афганцам-заговорщикам бомбить дворец, что и привело к победе.

Получается, что решение о поддержке заговорщиков было принято в течение максимум нескольких часов, прошедших с начала стрельбы. Сильно сомневаюсь, что посол взял бы на себя личную ответственность поддержать заговор — скорее всего, он успел связаться с Москвой, и ему дали добро на вмешательство на стороне «революционеров». А в Москве отношение к Дауду формировалось на основании недостоверной информации КГБ.

Сущность «Апрельской революции» наиболее реалистично выразил генерал А.А. Ляховский в книге «Трагедия и доблесть Афгана»:

Однако существует версия, согласно которой М. Хайбара убили С. Д. Тарун и братья Алемьяр по распоряжению X. Амина, так как в руках М. Хайбара (со стороны «Парчам») находились все нити руководства работой НДПА в армии, а X. Амин являлся как бы его заместителем в этой деятельности. Стремясь захватить лидерство, он и предпринял шаги по устранению конкурента… Таким образом, согласно этой версии, именно X. Амин своими действиями создал условия для свержения М. Дауда, а если предположить, что X. Амин действительно сотрудничал с ЦРУ и действовал по его указанию, то становится очевидным, кто на самом деле явился организатором военного переворота в Афганистане, а в последующем провел стратегическую операцию по втягиванию Советского Союза в региональный конфликт на Среднем Востоке.

Победившие заговорщики из партии НДПА провозгласили Афганистан Демократической Республикой, и объявили о намерении строить социализм. В один и тот же день, 30 апреля 1978 года, новые власти Афганистана были признаны и Советским Союзом, и Соединёнными Штатами Америки.

Всю власть в стране взял Революционный совет Афганистана, его председателем и премьер-министром Афганистана стал Нур Мохаммад Тараки, его первым заместителем и одновременно министром иностранных дел — Хафизулла Амин, заместителем — Бабрак Кармаль (которого вскоре сместили с должности и отправили послом в Чехословакию).

Итак, лидер победивших революционеров товарищ Тараки — бывший сотрудник американского посольства (о чём товарищи из Москвы знают как минимум с 1963 года), а его первый заместитель товарищ Амин — агент ЦРУ (о чём товарищи из Москвы знают как минимум с июня 1977 года). И вот этих двух «марксистов американского происхождения» Москва поддержала в самый критический момент, когда их заговор мог сорваться. Так и хочется спросить: что это — глупость или измена? Глупых людей в руководстве КГБ и ЦК КПСС не было.

Неизвестно, знал ли Брежнев о связях Тараки и Амина с американцами, но в КГБ и в Международном отделе ЦК об этом знали, и располагали документальным подтверждением, о чём уже говорилось выше. Получалась интересная ситуация — советские товарищи целенаправленно проталкивали американских агентов к власти, заведомо зная о том, что это американские агенты. Для чего же это было нужно?

Афганистан — это страна исламская, причём такая, в которой ислам существует в самых фанатичных его формах. А самые уважаемые люди в исламском обществе — это представители мусульманского духовенства. Любые действия против мусульманского духовенства в исламской стране неизбежно вызовут недовольство у большинства населения, и тогда это население будет очень легко сорганизовать с целью совершения антиправительственных действий. Тараки и Амин, хотя и жили некоторое время в США, но всё же были коренными афганцами, и народ свой знали. Поэтому нельзя сказать, что они всё делали по глупости — тут был точный расчёт.

22 сентября 1978 года Нур Мохаммад Тараки объявил мулл и вообще всех мусульманских религиозных авторитетов врагами государства. Тогда, в октябре 1978 года, муллы, пользуясь своим влиянием на население, устроили беспорядки в Кандагаре, и руководимая ими толпа разгромила резиденцию губернатора и другие административные здания, водрузила зелёный флаг вместо красного, расправилась с несколькими десятками партийных деятелей НДПА, и для подавления беспорядков пришлось привлекать военные части.

Обратите внимание — в августе 1978 года в Афганистан приезжают Крючков и Калугин, встречаются с Тараки и Амином, а в сентябре Тараки начинает провоцировать на антиправительственные выступления мусульманское духовенство. Совпадение?

Затем Тараки объявил о том, что всех афганских женщин будут обучать грамоте. А это противоречило традициям исламского общества. В результате 12 марта 1979 года в Герате муллы собрали народ на митинг против обучения женщин, после чего повели народ громить местную резиденцию губернатора. Затем был устроен бунт в расквартированной в Герате 17-й дивизии, и тогда Тараки попросил главного военного советника Горелова «оказать помощь по земле и по воздуху» — то есть, по-восточному витиевато, попросил устроить бомбардировки и ввести советские войска в Афганистан для подавления бунта.

Советские военные советники находились в Афганистане ещё с 1975 года (в количестве 550 человек), но задача советников — консультирование, методическая помощь, планирование операций, помощь в боевой подготовке, но не участие в боях. А Тараки просил именно участия наших войск в боевых действиях против бунтующих мусульман (которых он сам же на бунт и спровоцировал).

Чем грозил ввод наших войск, предсказать было несложно — если даже попытка обучить женщин грамоте вызывает такую бурную реакцию, то что же будет, если в страну войдут «неверные» и начнут убивать правоверных мусульман. Что будет? Джихад будет!

Получается, что бывший переводчик американского посольства, пришедший к власти с советской помощью, имел своей задачей вызвать войну между СССР и исламистами. Генерал армии Валентин Иванович Варенников, который в 1984-1989 гг. был начальником Группы управления Министерства обороны СССР в Афганистане, в своей книге «Неповторимое» прямо пишет, что «самыми заинтересованными в вводе наших войск в Афганистане были американцы», «Вашингтон через ЦРУ сделал все, чтобы спровоцировать такой ввод». А тем временем из Пакистана и Ирана в Афганистан горными тропами переходили отряды мусульманских боевиков для помощи афганским единоверцам.

17 марта 1979 года для обсуждения просьбы Тараки собралось Политбюро ЦК КПСС. Член Политбюро, секретарь ЦК КПСС Андрей Павлович Кириленко, человек сугубо гражданский, на этом заседании удивительно точно предсказал, к чему приведёт ввод наших войск:

Возникает вопрос, с кем же будут воевать наши войска, если мы их туда пошлем. С мятежниками, а к мятежникам присоединилось большое количество религиозников, это мусульмане, и среди них большое количество простого народа. Таким образом, придется воевать в значительной степени с народом…

Если народ восстанет, то кроме лиц, прибывших из Пакистана и Ирана, которые в значительной степени относятся к числу террористов и мятежников, среди масс, с которыми придется иметь дело нашим войскам, будут простые люди Афганистана… это поклонники религии, поклонники ислама.

Политбюро решило помочь афганскому правительству оружием и продовольствием, но войска не посылать, при этом развернуть на всякий случай две дивизии на границе с Афганистаном.

Что характерно, ни о каких связях Тараки и Амина с американцами на заседании Политбюро, судя по его рабочей записи (т.е. стенограмме), не говорилось. Таким образом, можно сделать вывод, что КГБ и Международный отдел ЦК КПСС эту информацию от Политбюро скрывали. Андропов, присутствовавший на заседании, тоже об этом промолчал.

Но при этом некоторые члены Политбюро интуитивно стали подозревать что-то неладное. Председатель Совета Министров СССР А.Н. Косыгин сказал: «все-таки, что ни говорите, как Тараки, так и Амин, скрывают от нас истинное положение вещей… Люди они, видимо, хорошие, но все-таки многое они от нас утаивают. В чем причина, понять трудно».

На следующий день Политбюро снова обсуждало ситуацию, и министр обороны Д.Ф. Устинов сказал, что теперь о помощи, помимо Тараки, попросил ещё и Амин.

А дальше самое интересное. Андропов заявил, что «нам нужно очень и очень серьезно продумать вопрос о том, во имя чего мы будем вводить войска в Афганистан… мы можем удержать революцию в Афганистане только с помощью своих штыков, а это совершенно недопустимо для нас». Это абсолютно расходится со всеми его последующими действиями, но тогда то ли Юрий Владимирович, видя, что всё Политбюро против ввода войск, решил присоединиться к большинству, то ли его подчинённые просто водили шефа за нос и не всё ему рассказывали, иначе он не стал бы выступать против того, к чему вели все действия Первого главного управления КГБ.

Напомним, что во время событий в Польше вопрос о смещении Герека решили какие-то «люди Андропова», позвонившие Брежневу в обход своего начальника. Здесь — аналогичная ситуация. Внешняя разведка КГБ и примкнувший к ней Международный отдел ЦК КПСС вводили своё начальство в заблуждение, компрометируя Дауда, утаивая информацию об американских связях Тараки и Амина, и помогая им прийти к власти с какими-то целями, которые включали ввод советских войск в Афганистан и столкновение с исламистами.

Что могло сподвигнуть внешнюю разведку КГБ и Международный отдел ЦК на совместные действия, которые явно не отвечали интересам СССР, но при этом соответствовали интересам американцев? Понятно, что непосредственные участники этих мероприятиий никогда и никому не скажут всю правду, но предположение сделать можно.

По словам американского экономиста Пола Хейне, «В любом обществе, широко использующем деньги, почти каждый человек предпочитает иметь их побольше… Последнее обстоятельство сильно помогает предсказывать человеческое поведение».

В СССР существовала практика оказания материальной помощи коммунистическим и рабочим партиям зарубежных стран. О том, как эта материальная помощь оказывалась, подробно написано в книге бывшего Генерального прокурора России В. Г. Степанкова и его заместителя Е. К. Лисова «Кремлёвский заговор. Версия следствия» (глава «Деньги для «призрака коммунизма»).

После поражения ГКЧП в августе 1991 года в здании ЦК КПСС в течение трёх дней уничтожались документы, но всё уничтожить не удалось, и значительная часть документов, имевших отношение к финансовым вопросам деятельности КПСС, была изъята следствием. На основании материалов уголовного дела В. Г. Степанков и Е. К. Лисов показывают механизм финансирования зарубежных коммунистических партий.

Существовал Международный фонд помощи левым рабочим движениям, куда КПСС по решениям Политбюро ежегодно вносила денежные суммы от 20 до 22 миллионов долларов. Из этого фонда передавались деньги коммунистическим и рабочим партиям 73 стран. Управлялся этот фонд Международным отделом ЦК КПСС. Кроме того, Политбюро регулярно принимало отдельные решения о выделении денег не только в этот фонд, но и конкретным, отдельно взятым коммунистическим партиям, причём каждой партии суммы раздавались миллионами.

Самое главное здесь то, что деньги зарубежным «друзьям», во-первых, раздавались хотя и по решениям Политбюро ЦК КПСС, но брались они не из партийного кармана, а из государственного — партия давала поручение Госбанку СССР, и он выделял тре