Агенты хаоса – почему в современной России шпионы важнее дипломатов

Русское вмешательство в американские выборы – старая традиция. В 1968 году советские агенты приблизились к представителям вице-президента Хуберта Хамфри, чтобы предложить свою тайную помощь. Но яркий представитель либералов времен холодной войны отказался. В начале 1980-х годов КГБ энергично, но бесполезно распространял пропаганду и дезинформацию, направленные на то, чтобы дискредитировать политическое положение президента Рональда Рейгана.

Несмотря на эти прецеденты, участие России в выборах 2016 года на самом деле является противоположностью повторяющейся истории. Во время холодной войны СССР вмешивался, чтобы сохранить международный порядок и предотвратить восхождение Ричарда Никсона, а затем Рейгана, людей, которых он считал непредсказуемыми и иррациональными. Однако в 2016 году Россия работала над тем, чтобы избрать неуверенного, возможно, иррационального американского президента в надежде на разрушение международного порядка.

Объяснение этого драматического разворота заключается в трансформации силовой структуры в Кремле. Проще говоря, внешнеполитические элиты отсутствуют, а шпионы есть.

Российская внешняя политическая элита уже давно является прибежищем для некоторых из самых либеральных, космополитических и образованных элементов общества. Эксперты внешней политики и дипломаты, так называемые международники, составляли основу либерального крыла Коммунистической партии. Эти кадры были обучены во многих элитных институтах и исследовательских центрах, которые возникли в то время, когда «холодная война» превратилась в битву дипломатии и уровня жизни, а не в поле битвы с использованием военной силы. В конце 1960-х годов советские иностранные политики изучали не только марксистско-ленинскую догму, но и то, что их западные современники считают передовыми социальными науками, а именно экономику, антропологию и историю.

Эти молодые люди (и, очень редко, женщины) стекались в министерство иностранных дел и различные «международные отделы» ЦК КП СССР. Самые талантливые и амбициозные из этих элит собрались в Департаменте по связям с социалистическими государствами и партиями ЦК, которые управляли Советской Восточной Европой и западными коммунистическими партиями. Данным отделом руководил Юрий Андропов, могущественный функционер, который получил закалку еще при Сталине. Приветствуя старую гвардию партии, Андропов был привержен делу защиты и укрепления советского государства и его традиций, но он также понимал, что стране крайне нужна модернизация.

Андропов стал покровителем ведущих международников и молодых, образованных региональных лидеров, которые хотели подвинуть старческих лидеров в Москве. Однако между Андроповым и его протеже всегда было принципиальное различие: он очень подозрительно относился к «империалистическим» махинациям, а его молодые подчиненные рассматривали улучшение отношений с Западом и большую открытость для внешнего мира, как ключ к укреплению советской власти дома.

Самым видным андроповским протеже был региональный партийный секретарь Михаил Горбачев. Когда он стал советским лидером в 1985 году, он окружил себя международниками. Они решили положить конец холодной войне и открыть Советский Союз западным деньгам, технологиям и идеям. Но советская система оказалась неспособной пережить шок, вызванный этими реформами, и советское государство рухнуло менее чем через шесть лет после начала этого эксперимента.

По иронии судьбы, на следующей своей должности в качестве руководителя КГБ, мощного агентства, которое называло себя «мечом и щитом» Коммунистической партии, Андропов сформировал элитарную когорту, которая имела совершенно иную точку зрения на международную систему. Устанавливая жесткий контроль над репутацией КГБ из-за его роли в терроре Сталина, Андропов перешел к оживлению агентства путем привлечения молодых, патриотических выпускников университетов (в том числе Владимира Путина).

Защита партии

В то время как Андропов стремился к профессионализации деятельности советской разведки и КГБ, он также создал культовый образ оперативника разведки как идеального советского гражданина, который вел активную борьбу против инакомыслия и коррупции. С глубоким чувством миссии его новые, образованные кадры рассматривали свою работу как защиту партии и государства от иностранных врагов: американцев и их союзников, которые пытались подорвать советское общество посредством «идеологической подрывной деятельности».

Это само восприятие показывало, как оперативники советской разведки воспринимают мир. В отличие от космополитных международников, это крыло советского внешнеполитического ведомства становилось все более параноидальным и националистическим. Попытка понять, почему советское общество не процветало, как предсказывала партийная догма, оперативники КГБ предположили, что огромные заговоры, возглавляемые теневыми силами (в первую очередь ЦРУ, а также банкирами, производителями оружия и сионистами), стояли за всем тем, что советская власть находила у себя дома. От украинского национализма до увлечений советской молодежью рок-музыкой, дискотеками и панк-культурой. Это восприятие побудило сотрудников КГБ быстро использовать русский национализм и глубоко подозрительно относиться к попыткам увеличить взаимодействие между Советским Союзом и Западом.

Столкновение видений между внешнеполитической элитой и секретными службами бесповоротно фрагментировало советскую внешнюю политику. Учреждения, контролируемые международниками, особенно министерством иностранных дел, строили отношения с Западом. Преимущество стабильности, а также большое количество уважения и даже зависти к технологическим, экономическим и политическим достижениям «другой стороны», были основой в этих отношениях.

Разведывательный аппарат, в том числе КГБ и ГРУ, начали завязывать больше отношений Советского Союза с развивающимися странами, помогая провоцировать столкновения в Африке и Азии, кульминацией которых стало катастрофическое вторжение в Афганистан. КГБ и ГРУ также предоставляли стратегические разведывательные оценки и после выборов Рейгана начали кормить советское руководство тревожными ложными сообщениями о намерениях Запада, которые, как мы теперь знаем, вывели мир на грань ядерной войны в начале 1980-х годов.

Как разделение труда, так и идеологический раскол между разведкой и дипломатическими сообществами продолжались в постсоветскую эпоху с некоторыми важными различиями. «Ближнее зарубежье» или бывшие советские республики заменили развивающийся мир на зону ответственности спецслужб Москвы. Эти институты, ранее известные как наименее коррумпированные элементы советского государства, стали активными участниками квази-криминальных, чрезвычайно хорошо финансируемых международных сетей, которые служили для обогащения нынешних и бывших членов советского разведывательного сообщества, а также финансировались ими и были усилены пророссийскими представителями в «ближнем зарубежье». Как пример, Партия Регионов - самая известная правящая партия Украины до революции Майдана 2014 года.

Более того, крупные элементы российского разведывательного сообщества приняли падение Советского Союза как подтверждение заговорщического взгляда КГБ на мир. Наиболее заметно они обвиняли ЦРУ виновным в распаде Советского Союза в заговоре ЦРУ, как утверждал последний глава КГБ Владимир Крючков, и другие международные организации, как агенты влияния, которые, сознательно или невольно, уничтожили власть советского государства.

Тем не менее, несмотря на рост этого мощного реакционного повествования, отношения с Западом до недавнего времени выстраивались опытными профессиональными дипломатами. Ни один человек не продемонстрировал эту работу лучше, чем бывший премьер-министр Евгений Примаков. Примаков, академик, дипломат, а также и разведчик, был сторонником ранних реформ Горбачева. Будучи министром иностранных дел России и премьер-министром при Борисе Ельцине, он уравновешивал жесткость в защите интересов России с реалистичным восприятием границ российской власти.

Облако паранойи

Примаков ушел в отставку вскоре после того, как Путин занял пост президента, но внешняя политика России по отношению к Западу сохраняла примаковские черты до 2012 года. Путин тщательно взвешивал публичные жалобы на западную агрессию в Ираке, «ближнем зарубежье» и Ливии с осторожным, основанным на реальности, взглядом на внешнюю политику.

Этот тонкий баланс рухнул после того, как Путин вернулся в президентское кресло на третий срок в 2012 году. Возможно, из-за уличных протестов против нарушений на парламентских выборах, облако паранойи проскользнуло над Кремлем. Внешнеполитические выступления Путина стали напоминать теории заговора, популярные в кругах представителей старых спецслужб, сторонников жесткой линии

Русское отношение к революции Майдана, целью которой было свержение пророссийского правительства, ознаменовало собой решительный разрыв с прошлым. Стремясь ответить на то, что он рассматривал как тотальное нападение Запада на российское государство, склоненное к мировому господству, Путин отодвинул на сторону дипломатов и выпустил шпионов.

Как только Россия решила оккупировать Крым, российские оперативники мобилизовали пророссийские и, что более важно, полукриминальные бизнес-группировки, которые они культивировали в Украине, и использовали их для захвата ключевых политических институтов в качестве прикрытия для российских войск. Та же последовательность событий последовала после того, как война расширилась на юго-восточную Украину, заложив основу для «народных республик», которые уже три года воюют с украинским правительством.

Кроме того, украинский кризис отодвинул в сторону профессиональных дипломатов, которые строили отношения с Западом. Шпионы стали настолько доминирующими, что теперь они могли работать на всех фронтах без какого-либо одобрения дипломатов и, как мы теперь знаем, начали проводить операции против политической системы США, используя многие методы, которые были апробированы в Украине.

Стратегический ответ

Разведывательный аппарат рассматривает хаос и дестабилизацию, как стратегический ответ на структурные слабости России. Как показывает работа политолога Юваля Вебера, многие интеллектуалы, связанные с разведывательным сообществом, считают, что у России есть только ограниченный потенциал для экономического роста, и что риски глобализации перевешивают ее возможные экономические выгоды. Эти интеллектуалы также унаследовали большую часть конспиративной культуры старого КГБ, главным образом убеждение, что продолжающееся «глобалистское» наступление направлено на то, чтобы развалить Российскую Федерацию, как и СССР.

Они полагают, что если Россия обречена быть бедной страной с могущественными врагами, она должна противостоять Западу и установить твердую власть, а не богатство, мерой, по которой измеряется международный успех. С этой точки зрения, хаос лучше всего отвечает интересам России, и Россия готова протянуть руку помощи любому агенту, обещающему ослабить силы, выстроенные против нее.

В то время как проблемы, представляемые новым российским государством, являются чем-то новым и пугающим, Запад может использовать свой старый набор инструментов, чтобы эффективно реагировать на них. В краткосрочной перспективе, несмотря на мечты руководства Tрампа о большой сделке, ослабления напряженности ожидают обе стороны. Скорее всего, администрация будет проводить политику сдерживания России в Восточной Европе. Однако этого недостаточно.

Личное восприятие России как слабой силы означает, что она по своей сути ограничит прямое военное вмешательство в места, которые, по ее мнению, Запад считает периферийными или где Запад оставил вопрос открытым (см. Сирию). Но стратегия России также предполагает подрыв западных внутренних структур, что подорвет способность конкурентов мобилизовать свои превосходящие ресурсы и координировать свои действия и, в идеале, заставить их сделать вывод о том, что нынешний мировой порядок не является жизнеспособным или нет смысла его защищать.

Чтобы адекватно противостоять вызову со стороны России и других растущих антилиберальных государств, Европе и Соединенным Штатам необходимо будет найти способы укрепить свои системы против антилиберальных нападений. На самом базовом уровне мы должны критически исследовать системы, которые потерпели неудачу в 2016 году: от кибербезопасности до роли Facebook, Twitter и Google в распространении поддельных новостей, и то, почему так много людей поверили в них.

В более долгосрочной перспективе лучшим способом спасти либеральный порядок является сосредоточение внимания на недовольствах, которые так умело эксплуатировались Россией и ее союзниками. Политики должны понять, что наличие надежного государства, всеобщего благосостояния и хорошо защищенных гражданских прав, являются столь же важными приоритетами внешней политики, как и сильная военная мощь. Это видение более свободного, более равноправного мира, связанного с основанной на правилах системой международных отношений, может защищать демократию внутри страны и за рубежом и предотвращать стремление России к беспорядку и распространения хаоса в мире.

-----

Перевод группы «Информационное сопротивление»

Источники: sprotyv.info, afr.com

Новости портала «Весь Харьков»